1996
Восемьсот раз в году
Расстояние сокращалось с каждой секундой. Отец, чувствуя, что легкие вот-вот лопнут от напряжения, сделал последнее усилие, чтобы заслонить от преследователей жену с дочкой, мчавшихся рядом. Сто метров… пятьдесят. Бегство было бесполезно, и он знал, что нет ни единого шанса ускользнуть. Он почти слышал, как рев мотора прорезают ликующие крики преследователей, подбадривающих друг друга в этой жестокой травле. Двадцать пять метров. В грохоте безжалостной погони он различал жалобные стоны дочери. Будь все проклято, подумал он и все же из последних сил попытался загородить ее своим телом. Но ничего уже сделать было нельзя, и, кроме того, он был измучен вконец.
Медленно, устало развернулся, готовый броситься на врагов, но в этот миг услышал гром и почувствовал первый удар гарпуна. Ослепленный яростью и болью, неистово рванулся, чтобы найти врага и отплатить ему, но никого не увидел – раздавались только новые раскаты грома, чувствовалось лишь, как снова и снова вонзается остроконечное железо в его плоть. Трос опутал плавники, и вода вокруг сделалась красной от крови, так что он ничего теперь не видел. В отчаянии он слышал повторяющиеся хлопки, но били уже не в него, и прежде чем погрузиться в ничто, он успел еще уловить отчаянный вопль жены. «Может быть, хотя бы дочь сумела уйти», – мелькнуло в его гаснущем сознании. Потом он умер и закачался в крови, а чуть подальше его дочь – трехметровый детеныш – плавала вокруг умирающей матери, толкая ее то плавником, то лбом и спрашивая, почему та не спасет ее от железной рыбины, которая, разрезая красную воду, приближалась с гибельной неумолимостью.
(Конец художественной прозы. Вышло, быть может, несколько мелодраматично, но ведь описано все так, как было на самом деле. Несмотря на то что промысел китов запрещен, японцы и норвежцы продолжают их истреблять, и на ежегодном собрании, состоявшемся в Шотландии недели две назад, дали понять, что на международные требования им, как и прежде, плевать в высочайшей степени. Только в этом году сцена, которую я описал выше, повторилась в водах Атлантики и Тихого океана восемьсот раз.)
А сам я впервые увидел китов в пятидесяти милях южнее мыса Горн. Я был на борту «Баия Буэн Сусесо» – аргентинского сухогруза, впоследствии потопленного британской авиацией во время войны за Мальвины-Фолкленды, – и тот день был полон странных встреч. Утром – с англичанином, который в одиночку на утлом суденышке обогнул мыс Горн, после того как целую неделю болтался в море, а потом у нас по курсу то появлялся, то исчезал маленький белый кит. Днем целый выводок минут пятнадцать держался с нами вровень по левому борту. Сначала я увидел, как серая с белыми подпалинами на хребте громадина с величавой медлительностью скользнула между двумя валами и скрылась из виду. Я остался стоять, разинув рот