– Я на дальней границе поместья.
– Почти шесть часов. – По голосу его сводной сестры можно было догадаться, что она надула губы.
– Ты ведь понимаешь, сеструха, – начал Шон, прекрасно зная, как она ненавидит такое обращение, – что у меня нет времени возиться с тобой. Зачем ты приехала?
– Разве это не мой дом?
– Прошу прощения. В последний раз ты приезжала сюда на Рождество. Ты пробыла здесь два дня, потом оставила своих детей с няней до конца праздников, а сама отправилась кататься на лыжах.
– Они прекрасно провели время, – возразила Оливия.
Конечно, дети прекрасно провели время. Шон позаботился о том, чтобы они катались на санках с горы, лепили снежные крепости, носились туда-сюда, наслаждаясь свободой, какой не имели в лондонской квартире. И все же дети предпочли бы отпраздновать с родителями.
– Послушай, давай не будем ссориться, Шон. Я хотела бы поговорить о конюшнях. Я намерена переделать их в ремесленные мастерские. Я знакома со многими ткачами, производителями свечей, токарями, которые будут работать в этих мастерских. Те, кто станет приезжать в поместье на экскурсию, смогут своими глазами увидеть, как они трудятся, и, естественно, купят их товар.
Шон расхохотался.
– Что смешного? – осведомилась его сестра.
– Мысль о том, что ты знакома с токарным делом и даже с токарями.
– Негодник! Генри считает, что это хорошая идея.
– А, это тот Генри, который посещает поместье дважды в год? На Рождество, чтобы бросить здесь своих детей, а также в сезон охоты?
– Поместье принадлежит ему, а не тебе, – заметила Оливия.
– Так оно и есть. И он мне платит, чтобы я управлял этим поместьем. Я постоянно проживаю здесь, получаю за это зарплату, а не приезжаю сюда изредка, как некоторые дамочки, которые регулярно разводятся с мужьями.
Очевидно, Оливия не нашлась что ответить, поэтому повесила трубку.
Шон с помощью телефона сфотографировал снимок, стоявший на каминной полке, и еще раз внимательно осмотрел коттедж. Придется отправиться к Лавидж Амери и еще раз расспросить ее о родстве с Базилом.
Если она в очередной раз примется все отрицать, Шон покажет ей фотографию.
– Фредди…
– Ты, должно быть, летаешь по воздуху! – Расценив слова босса как хороший знак, Элли решила договориться о дополнительной смене, но он распорядился: – Сейчас никаких разговоров. У нас аврал!
Шон обнаружил, что Розочка находится на том самом месте, где он ее оставил, что не предвещало ничего хорошего. Он надеялся, что Лавидж внимательно прочла письмо Базила и во всем разобралась.
Подойдя к дому, он сделал глубокий вдох. Дверь ему открыла девочка-подросток, выглядевшая словно черный призрак. Черные волосы, черное платье, черный лак на ногтях.
– Ну? – спросила она в манере, соответствующей ее одежде. – Что вы хотите?
– Переговорить с Лавидж Амери.
– О чем?
– Скажи ей, что пришел Шон Макелрой, –