Они находились в одном из заброшенных зданий приграничной территории, которое чудом осталось целым при бомбежках.
Шквал огня предшествующих дней уничтожал постройки одну за другой. Выжженная земля и бесконечные разбитые дороги создавали ощущение неизбежной, но не вызывающей страха пустоты. Будто жизнь оставила здесь свою тень и, уходя, неслышно затворила дверь, ведущую к солнечному свету.
– Вам прекрасно известно, что война не заканчивается подписанием акта о капитуляции, – медленно проговорил человек в костюме. – Да, ваш враг повержен, однако далеко не все ДРГ в регионе прекратили свое существование одним днем.
Вероятно, в одиночку вы сумеете выбраться живым из эпицентра, в котором мы сейчас находимся, однако всей группой это сделать будет практически невозможно.
Он потер рукой правый глаз и уставился на неподвижную точку перед собой.
– И что вы предлагаете? – нарушил тишину Гэйби.
– Вы и ваша группа будете вывезены в сопровождении конвоя из моих доверенных людей.
– И что в обмен? Или готовность помочь обусловлена тем, что у вас доброе сердце? – усмехнулся Гэйби.
– Начну с того, кто я, – невозмутимо произнес мужчина, будто не заметив иронии. – Я не отношу себя к террористам и веду бизнес не в Восточной Европе, а на другой территории. Здесь у меня связи с местными группировками, не более того. Не скрою, мне известна ваша биография и уникальные навыки. Мне очень нужен такой человек, как вы, в условиях постоянно меняющейся политической расстановки сил так или иначе оказывающей влияние на средний и крупный бизнес. – Он на минуту замолк, будто подбирая слова.
– Разумеется, ваши спецслужбы не оценят такой шаг, однако, как я вижу, вы – настоящий командир группы, который в первую очередь думает о своих. Время сейчас непростое, однако я гарантирую вам, что жизни ваших людей будут сохранены.
Подумайте, Гэйби. – он неторопливо затянулся и откинулся на спинку потрепанной софы, на которую было наброшено покрывало с вышитыми изображениями лисят. (Очевидно, до начала бомбежек в этом помещении была детская).
В ближайшее новолуние, то есть через два дня, вы просто исчезнете из поля зрения: ваша машина якобы будет взорвана. Все начнут считать, что вы ликвидированы. Никто не попытается вас искать.
Гэйби стремительно поднялся и направился к двери.
Перед самым выходом он обернулся.
– Как вас?
– Меня зовут Феликс, – мужчина поднял глаза. Можете называть Лекарем, если угодно.
– Значит, Лекарь. Я не вижу другого выхода. Очевидно одно: мои люди не должны пострадать.
Глава 1
«…и даже отчет не пишется в этом захолустье», – грустно подумала Анна Бауэр, расслабленно откидываясь в белоснежном ротанговом кресле.
Она закрыла ноутбук и перевела взгляд на берег.
Волны разбивались о камни, превращались в нежную пену и не нарушали тишину этого августовского утра в одном из местечек Vais Basco в Испании. Называть его захолустьем, конечно, было несправедливо, просто Анна соскучилась по родным краям. Вместо запланированной недели эта командировка затянулась на несколько месяцев.
Она долила молока в привычный американо и слегка нахмурилась. Нет кардамона, нет сети Wi-Fi, и даже кофе здесь по старинке: в эмалированных кружках конца прошлого века.
Едва ли куратор одного из направлений частной военной компании «Вальс» была подвержена снобизму, однако именно здесь, спустя долгие четыре года, на нее нахлынули воспоминания о том человеке, который привил ей тягу к первоклассному качеству жизни.
Александр Бауэр, согласно австрийскому паспорту, – замглавы торговой палаты республики в Москве, а на деле – действующий агент ЧРУ1, был ее партнером на одном из служебных заданий. А спустя две недели после его завершения сделал Анне предложение. Таким образом, прикрытие для обмена данными было обеспечено им обоим самой судьбой.
Бауэр многому научил Анну, от искусства коммуникации с людьми разных национальностей (а главное, политических взглядов) – до правильного времени приготовления припущенной спаржи.
Четыре минуты.
За это время она успевала справиться с молнией на его брюках и опуститься на колени, начиная с одного из видов французских ласк в качестве аперитива.
Затем можно было выключить спаржу и перейти к «основному блюду». Любовью они занимались каждую свободную минуту, благо в самом начале совместной жизни времени было предостаточно. Каждую ночь, задыхаясь в волнах его объятий от приливов неистовой страсти и обжигающе-нежной неги, она была убеждена, что этот путь длиною в жизнь, как будто невидимый, но осязаемый, волей случая переплел их линии судьбы в простой и понятный орнамент.
Она отчетливо запомнила его в тот день. Он поднимался по лестнице их загородного дома, освещенный солнцем так, что светлые с рыжеватым отливом волосы казались медными.
Алекс