– Постараюсь…
Еще минут через пять пассажир простонал:
– Все, не могу… Тормозни у обочины, шеф. Я быстро.
В душе чертыхаясь, Семенов остановил машину. Вокруг была степь, вдалеке темнела лесопосадка.
– Вон там кусты… – начал он, оборачиваясь, – и поперхнулся, захлебнувшись кровью.
Нож вошел ему в шею сбоку, пробил горло и разрезал артерию…
* * *
– Проходите, Динмухамед Ахмедович ждет вас, – пригласила женщина-секретарь.
Министр внутренних дел и прокурор республики встали с кресел в приемной и вошли в огромный кабинет, обшитый дубовыми панелями. Помимо хозяина – первого секретаря ЦК компартии КазССР Кунаева – здесь был заведующий отделом административных органов ЦК Шалов.
Кунаев встал из-за стола, поздоровался с вошедшими за руку и показал на стол для совещаний:
– Садитесь, товарищи.
Сам сел во главе стола и сразу спросил:
– Меня интересует обстановка с преступностью в Центральном Казахстане. А именно в Караганде.
Министр внутренних дел Платаев, высокий, с волнистыми, зачесанными назад русыми, с проседью волосами, кашлянул так, что орденская планка на его груди дрогнула, а луч оконного света косо сверкнул на золоте генеральского погона, и сказал:
– За последний месяц в городе – уже четыре убийства таксистов, судя по всему ради копеечной выручки. Все убийства совершены ножом. Кроме того, ранее в центре города ночью был убит молодой инженер, тоже ножевыми ударами, причем нанесенными двумя разными ножами. Вероятно, это самый первый эпизод в данной цепи. И, наконец, вчера под утро на улице обнаружены тела пожилой супружеской пары, убитых несомненно с целью ограбления, также с ножевыми ранениями. Есть основания считать, что эти уличные нападения также связаны с убийством таксистов. Возможно, есть невыявленные аналогичные разбойные нападения и убийства, совершенные теми же преступниками…
– Я читал сводку, – прервал Кунаев. – Вот тут, например, о пожилых супругах: муж – участник войны, между прочим, а у его жены вырвали из ушей сережки, когда она, вероятно, была еще жива… И ни одно из этих преступлений не раскрыто! Это что за беспредел у вас творится, товарищи?
Последнее Кунаев произнес очень тихо. Он мог говорить очень тихо и вкрадчиво, но так, что у собеседников начинали слабеть колени. Умный и опытный функционер высшей партийной иерархии Советского Союза, умевший правильно разговаривать и со своими подчиненными, и в высоких кабинетах Москвы, был искренне и сильно раздражен. Кунаев резко повысил голос:
– Во втором по величине городе республики, в одном из важнейших индустриальных центров всей страны! В шахтерской столице Казахстана, как говорят у нас… И это в начале восьмидесятых!
Хотя слова Кунаева прозвучали словно с трибуны съезда, для присутствующих эта громкая риторика была вполне уместна, тем более что, несмотря на выспренность, они соответствовали действительности.
– По сообщениям КГБ в городе настроения,