Старший оперуполномоченный Степанов и молодой оперуполномоченный Сергей Смирнов вошли в здание судебно-медицинского морга и почти одновременно облегченно вздохнули. В холле было на удивление прохладно.
Сыщики поднялись по лестнице на второй этаж и уже в коридоре встретили судебно-медицинского эксперта Михаила Сергеевича Ромашова. Михаил Сергеевич закончил очередное вскрытие и возвращался в кабинет. Со Степановым он был знаком достаточно давно, виделись они по делам нередко, и отношения складывались почти дружеские.
Все трое прошли в кабинет эксперта. Михаил Сергеевич предложил гостям сесть, а сам подошел к раковине и начал тщательно мыть руки.
Он всегда делал это дважды после аутопсии[1]: вначале в секционной, потом у себя в кабинете.
Степанов об этом знал.
– Ты, Михаил Сергеевич, совсем позабыл старую тибетскую поговорку: не мой свое тело, это принесёт несчастье, – старший оперуполномоченный достал пачку сигарет и пододвинул к себе стеклянную пепельницу.
– А у тебя, Дмитрий Владимирович, с годами юмор ничуть не стареет. Я бы даже сказал, что с каждым годом твой юмор становится все моложе и моложе, – ответил эксперт.
– Спорить не буду. Со стороны виднее, – Степанов прикурил сигарету.
– В отпуск не собираешься?
– Не напоминай, не надо. В кои веки хотел летом сходить в отпуск и, похоже, ни отпуска, ни лета мне не увидеть.
Эксперт вытер руки полотенцем, поставил на стол три высоких бокала и достал из холодильника пластмассовую бутыль с минеральной водой «Обуховская».
– Прошу, господа… – Ромашов налил гостям и себе. – Более крепкие напитки в такую жару не предлагаю.
Степанов и Смирнов поблагодарили хозяина кабинета и с удовольствием осушили бокалы.
– Мы ведь к тебе не просто так заехали… – начал Степанов.
– Неужели? А я уже обрадовался, думал, пропустим сейчас по стаканчику, поболтаем за жизнь.
– Нас интересуют результаты вскрытия Суриковой Алевтины. Изнасилована и убита четверо суток назад.
– Все указано в протоколе вскрытия…
– Михаил Сергеевич, мне это дело поручили сегодня утром.
– Понятно. Значит так, до убийства женщина никаких серьезных заболеваний внутренних органов не имела. Преступник нанес жертве восемнадцать колото резаных ран. Большинство из них имеют прижизненный характер.
– Прижизненный характер? Он ее пытал? – спросил Степанов.
– Убийца – стопроцентный садист. Тут никаких сомнений.
– Ножом?
– Да. Длину и ширину клинка на память не скажу, но не охотничий, поменьше. Индивидуальных признаков клинка выявить не удалось.
– Женщина сопротивлялась?
– Не успела или не смогла. Под ногтями чисто. На кистях порезов нет. Но есть ссадины и подкожные гематомы в области лучезапястных суставов, по-видимому, от наручников.
– Ты