– Рано делать выводы. Сейчас буду.
– Зачем?
– Я должен сам это увидеть.
– Могу сбросить фото.
– Нет.
Он прервал вызов и поспешил на парковку.
«Если там записано послание, оно наверняка поможет мне в расследовании. А вдруг там подсказка? А вдруг там признание?» – рассуждал Федор, на ходу вытаскивая ключ.
«А если своим посланием убийца дразнит полицию? Дразнит меня. Решил поиграть, урод».
– Сейчас все узнаем, – произнес он и стер рукавом с бензобака белый след, оставленный какой-то птицей.
Федор надел шлем, застегнул куртку и завел свой мотоцикл. Завел «мапэд», как он стал называй свой байк вслед за Рамуте.
«Пора бы масло поменять», – подумал он, недовольно скривился и прибавил газу.
От отделения до городского морга рукой подать, можно было и пешком прогуляться, но уже осень, мотосезон скоро закончится, и придется оставить свой «мапэд» в гараже. Так что хоть километр, хоть сто метров, но Федор предпочитал проделать их верхом на своем любимом мотоцикле.
«Сейчас расшифруем послание и посмотрим, как он тогда запоет».
Мотоцикл выехал с парковки отделения на дорогу, свернул на первом перекрестке, проехал пару метров, во двор, объехал жилой дом, свернул перед детским садиком и запарковался возле здания больницы по другую сторону от забора парковки своего отделения полиции.
Федор нехотя заглушил двигатель, снял шлем и пошел ко входу в больницу.
– В морг, – сообщил он на пост, показал удостоверение и свернул возле лифтов.
Прошел знакомым маршрутом, спустился по лестнице и до конца по коридору до огромных металлических дверей, за которыми ждала Анастасия. Анастасия и два загадочно изрезанных тела.
– Привет.
– Быстро ты. Проходи. Кофе будешь? Нет, стоп, не закуривай. Днем здесь нельзя.
Федор убрал сигарету и подошел к телу одной из жертв.
На отмытом от крови теле на бледно-синей коже проявился четкий сферический узор. Рисунок точь-в-точь, как на поверхности виниловой пластинки. Геометрически верные, ровные неглубокие порезы.
– И что на них записано? – спросил Федор и сам ужаснулся холоду своего голоса.
Перед ним лежали двое убитых, два изуродованных человека. Две замученные женщины. А он смотрел на них, как заядлый меломан на очередной сборник незнакомой музыки, скептически присматриваясь к деталям. Ни жалости, ни сострадания, ни даже отвращения от увиденного он не испытал. Лишь любопытство, нетерпение и азарт дрессированной ищейки, напавшей на след.
– Откуда мне знать? Мы даже не уверены, что там что-то есть. Тебе сахар положить?
– Там точно что-то записано. Сто процентов.
– Скорее всего, нет. Это невозможно, – Анастасия посмотрела на Федора,