Ассамблея трепещет от любопытства.
– что единственная борьба, которая еще не была начата, единственная разумная и законная борьба, в которой можно одержать прекраснейшие из побед, – это борьба умов;
– что невозможно, чтобы в этой борьбе, где у сильного бессильный бывает виноват отнюдь не всегда[146], где единственным допустимым оружием служат ум, сердце и сознание собственной правоты, Животные не победили своих угнетателей – Людей;
– что ум ведет к победе…
Да, подтверждает Попугаиха, как все дороги ведут в Рим.
– что у идей есть лапы и крылья, они ходят и летают;
– что нужно прибегнуть к печати, самой грозной силе сегодняшнего дня, нужно начертать общую картину звериного удела, звериных естественных потребностей, обрисовать нравы и обычаи каждой разновидности и создать на основании фактов, собранных беспристрастно и серьезно, великую историю звериного рода и его благородных деяний в частной и общественной жизни, в рабстве и на свободе.
С помощью печати Лафонтен, единственный из Людей, о котором к чести его можно сказать, что он был оплакан всеми Зверями, тот самый Лафонтен, о чьей смерти мы сегодня скорбим особенно сильно, сделал для каждого Зверя больше, чем все победители Александра, Шапура и Таррагоны вместе взятые, и даже больше, чем три сотни Лисиц, которые вместе с Самсоном и ослиной челюстью истребили филистимлян[147].
Частные разговоры и всеобщее воодушевление заглушили этот протест
Осел гордо поднимает голову. При имени Лафонтена все звери встают и почтительно кланяются. Иные из них предлагают перенести его прах в Ботанический сад[148].
Натуралисты полагали, что главное – взвесить кровь Животных, пересчитать их позвонки и постараться объяснить их благороднейшие склонности посредством физического устройства.
Только сами Животные, уже четыре тысячи лет страждущие под гнетом Человека, способны рассказать о неведомых горестях своей жизни, о своем безграничном мужестве и редких радостях.
Оратор не скрывает своего волнения, и оно передается Ассамблее.
Помолчав несколько мгновений, Лис прибавляет очень решительно:
– что только с помощью печати госпожи Сороки, Гусыни, Утки, Курицы и Клуши – все те, кто в любом другом бою был бы обречен на поражение, – заклюют любого противника, ибо смогут с толком использовать не только свои острые клювы, но и свои прославленные перья;
– что не в стенах представительного собрания надлежит этим дамам предъявлять те по меньшей мере странные претензии, какими они попытались поделиться в этих стенах; по мнению подавляющего большинства, у дам, занимающихся политикой, точно у древних амазонок, становится одним изъяном больше и одной прелестью меньше[149]; итак, пусть по-прежнему