– А где награды?
– Товарищ адмирал, наград не имею, а песок носить стыдно. И ещё, товарищ адмирал, у экипажа форма осталась в Феодосии. Мои моряки вышли на смотр по-рабочему. Так получилось, – оправдался командир.
Адмирал ухмыльнулся и дал знак, что всё будет нормально. Командиры и начальники заметно занервничали, но «С-37» получила оценку «отлично» и по форме одежды, и строевой подготовке, и знанию уставов…
А главное, как всегда, лучшее прохождение с песней. Что значит протеже…!?
По итогам инспектирования приказом Главнокомандующего ВМФ «тридцать седьмая» была признана «Лучшим кораблём учений».
Но Самарин больше думал о том дерзком и везучем «турке».
Ему представлялось, что это был всё тот же парень. Вылетел на ушах как пробка с «Шампанского»!
Хотелось бы с ним встретиться, но только не на одной глубине, да и в другой обстановке.
Бывает, и самолёты в небе «встречаются».
Глава 19
Вторая боевая смена «старпомовская» и капитану можно было отдохнуть.
Константин Градов – старпом…
Возглавлял «белую гвардию». Прекраснейший человек и надёжная броня со спины.
Кто дрался в меньшинстве, тот поймёт, что спина к спине – большая сила.
Он всё делал непринуждённо легко. Без матерщины, криков и перегибов, свойственных другим офицерам в этой должности. Константина не просто уважали – его любили на корабле.
С его приходом на «Ласточку» многое плавно поменялось.
Разбился противостоявший командиру тандем его предшественника с замполитом.
Самарин требовал от старпома сплочения вокруг себя офицеров, как положено по статусу старшего офицера корабля и главы кают-компании. Этого в полной мере не удавалось добиться ранее.
Градов, сначала, категорически не хотел идти на «С-37».
После полугодичной автономки (так подводники называют несение боевой службы), он развёлся с женой.
Это бывает нередко. Есть органы, надзирающие за поведением жён, а в маленьком гарнизоне Балаклава слухи работают ещё сильнее. В итоге, всегда есть кому довести соответствующую информацию до человека, познавшего ностальгию и тоску по дому.
Он оставил квартиру и перевёлся в спокойную Феодосию, где опытовые лодки дальше двенадцати миль от залива и дольше трёх суток не ходили. Самарину же командир дивизиона предложил самому выбрать старпома, с гарантией его поддержки.
Бедный Костя…командир не знал его депрессивного состояния, а он молчал. Может и к лучшему.
В постоянном напряжении службы легче уйти от собственных проблем. Теперь он свободен, и по этому красавцу с усиками и вьющимися волосами, вздыхают все красотки, не только Феодосии.
Ему удалось сотворить самаринский авторитет «красно солнышко».
На базе Виктор стал реже появляться перед личным составом,