Это было похоже на тяжелый сон. Уж лучше бы снова проснуться – в постели у Натальи. Но я не проснулся.
Я испугался, что если брошусь догонять ее через нижнюю арку, пробираясь через бездну густого красно-оранжевого света, то вообще ее потеряю. Там, в нижней арке, мои ноги увязнут в закате, словно в патоке. Я буду изо всех сил перебирать ими в этой тягучей массе, нисколько при этом не двигаясь быстрее.
Я машинально повернул назад. Кратчайший путь во двор лежал через другую, верхнюю арку. Но тогда я снова нарвусь на бритоголовых сержантов. Они действительно смотрели на меня издали и, усмехаясь, манили, как старого знакомого.
Привстав на цыпочки, мне удалось рассмотреть, как красный жакет и оранжевая косынка промелькнули во дворе за деревьями. Мама прошла мимо соседних подъездов и вошла в наш подъезд.
Это было уже слишком. Я ощущал это кожей, печенкой, сердцем, мозгами, всем: «она вернулась». Теперь я отчаянно надеялся на то, что, наконец, проснусь, но и тут не проснулся…
Девушка Луиза с овчаркой Мартой-Гердой спускалась по лестнице во двор. Как нельзя кстати. Скользнула по мне горячими глазами, узнав, но улыбаться и здороваться не спешила. Облавщики не шутя смотрели на нее такими взглядами, словно каждый из них был готов заложить душу дьяволу, только бы превратиться в ее овчарку и тереться у ее ног. Что ж, я оценил ее тонкий сарказм, и поздоровался первым. Тогда она чуть заметно улыбнулась и благосклонно кивнула, как бы приглашая себя сопровождать.
– Как настроение?
Марта-Герда потыкалась сержантам носом между ног. Как ребенок, которого обижают мальчишки, я пристроился к Луизе и, благодаря этому маневру проскользнул мимо облавщиков и благополучно проследовал до самого подъезда.
Однако у подъезда остановился, поняв, что не могу войти. Даже если бритоголовые сержанты затопчут сапогами. Что если «она» еще дожидается лифта, и я столкнусь с ней там?..
Остановилась и Луиза.
– Ты разве не домой?
– Нет-нет… Я еще немного… воздухом подышу.
– Ждешь кого-нибудь? Хочешь, я с тобой постою?
– Просто мне… нужно подумать об одном деле.
– Ну, как хочешь, – улыбнулась она. – Ты, кстати, как-нибудь заходи на 12-й, – пригласила она. – А могу и я к тебе зайти…
Она опять смотрела прямо в глаза. И все не уходила.
– Конечно, – поспешно кивнул я, отводя взгляд. – Как-нибудь.
– Говорят, у тебя мать умерла?
Я кивнул.
– От чего?
– От рака.
– Понятно… У меня первая собака тоже от рака умерла.
Это резануло ухо. Почему «тоже»? Причем тут собака?
– Прискорбно, – снова кивнул я.
Марта-Герда все норовила пролезть ко мне носом.
– На, – улыбнулась Луиза, – дай ей сухарик.
И действительно протянула сухарик. Я машинально взял и тут же