Голос Саймона звучал всё тише. Казалось, ему нелегко было говорить. Это не прошло мимо внимания благородных воинов.
– Довольно! Поговорим об этом после, когда ты оправишься, – сказал лорд Кинмаллох. – Надеюсь, мой дорогой друг, – обратился он к лорду Доннегану, – ты не откажешь в гостеприимстве этим молодым людям. Ведь, как бы то ни было, я кое-чем им обязан…
– Разумеется, – отозвался лорд Доннеган. Голос его теперь стал мягче, хотя лицо сохраняло прежнее суровое выражение. – Вижу, парень, тебе здорово досталось…
Он махнул рукой.
– Эй, Кенн, посадишь его на своего коня и будешь поддерживать. Сам-то он сейчас вряд ли сможет удержаться. Гутри, приведи остальных. Вы двое…
Он снова повернулся к Александру и Бертраму.
– …тоже едете с нами. Потом решим, что с вами делать…
К ним уже направлялся один из воинов, казавшийся едва ли старше Александра. По-видимому, это его звали Кенн. Он вёл в поводу коня, на которого усадили Саймона. Потом этот парень сам вскочил в седло, чтобы поддерживать раненого. Тем временем привели ещё двух коней, из которых один, похоже, предназначался для Александра и Бертрама.
– Давайте скорее, – сурово проговорил лорд Доннеган, – садитесь, и поехали. Путь не близкий, а солнце уже клонится к закату.
Взобраться на коня оказалось не так-то просто. Точнее сказать, не просто для Бертрама. Александр вскочил на спину животного легко, будто это было для него привычным делом, чем немало удивил Бертрама. Его же самого пришлось поднимать двоим воинам лорда Доннегана, которым тот велел спешиться и придти на помощь, после того как две попытки Бертрама не увенчались успехом. Помогая ему взобраться на коня, они чуть не уронили его, но после двух неудачных попыток Бертрам всё же разместился позади приятеля. Лорд Доннеган тронул поводья и направил своего коня в сторону уже и правда спускавшегося к горизонту солнца.
Усидеть на коне было нелегко. Бертрам наверняка свалился бы, как только конь сделал первый шаг, если бы не Александр, за которого он сразу машинально уцепился. Не меньше часа ехали они по полям, потом ещё столько же понадобилось, чтобы пересечь лес, густой и уже довольно тёмный, за которым снова открылись широкие поля, пересеченные почти посередине, как представлялось с опушки леса, глубоким оврагом. За этим оврагом высилась крепостная стена и башня за ней. Эта башня была сложена из дикого камня и выглядела грубовато, а стены и вовсе были земляными,