– Скажите, сир, этот лорд Кларенс… он… ну… в каких он отношениях с леди Сибил? Не знаете ли?
– Всякий знает, миледи. Императорский конюший – альтер графини.
– Альтер?! – поразилась Мира.
– Верно, миледи.
Надо же!
Священное писание допускает, что дама может находиться в связи с несколькими мужчинами. «Жизнь женщины – слишком большая ценность, чтобы безраздельно вверить ее заботам одного лишь мужчины», – так, кажется, говорила Праматерь Софья. Однако прошло восемнадцать веков! Север давно позабыл о традициях многомужества. Мужская ревность оказалась сильнее духовных заветов, северные лорды привыкли считать женщин своею безраздельной собственностью. Лишь в любовных книжонках о богатой страстями столичной жизни Мире встречалось это словечко – альтер, а также симметричное ему – альтесса. Они казались девушке такой же романической выдумкой, как серенады под окнами и поединки за благосклонность дамы.
– Ванден, а разве мой… эээ… – у нее не повернулся язык назвать графа Элиаса Нортвуда своим отцом, – разве его милость не имеет ничего против таких отношений?
– С чего бы ему быть против, миледи? Его милость давно уж охладел к женщинам, а графиня полна сил… Так оно и ему спокойнее, и ей приятно.
– Пожалуй…
Альтер – подумать только!
И вот тогда Мира с полной ясностью осознала, что прибыла в столицу.
Монета
Люди стали попадаться им навстречу за день пути до Излучины, и шли тем гуще, чем ближе был город. Излучина, стоящая в изгибе полноводного Ханая, держала единственную паромную переправу на сотню миль. Пересечь Ханай – глубокий до черноты, своенравный, бурлящий водоворотами – задача не из легких, и не диво, что Излучинская переправа всегда пользовалась спросом. Странно было другое: люди во множестве шли от города, и почти никто – к нему. Хармон Паула стал присматриваться.
Многие шли своими ногами, кое-кто ехал верхом, совсем уж редкие счастливцы катили на телегах. Все везли поклажу: в телегах громоздились мешки, пешие несли за плечами котомки, у конных к седлам были приторочены порою самые неожиданные предметы: кувшин или сковорода, бронзовый светильник на полдюжины свечей, пара лаковых башмаков. Кто-то вез в телеге гончарный круг, у кого-то гоготали гуси, перегибали шеи через борт. Люди выглядели неопытными путниками: кто уже натер ногу и прихрамывал, кто расселся на отдых прямо в придорожной пыли. По всем признакам, были это горожане, отчего-то покинувшие дома, прихватив с собою все ценное. Хармону это крепко не понравилось.
Он стал выспрашивать: кто такие? Откуда? Куда? Почему?
Шли кто куда: иные в Альмеру, иные вниз по Ханаю, к столице; те собирались на север, в Южный