Так меня не было видно со стороны моста через реку Варзоб и со стороны трассы. Если они меня не заметили тогда, когда шёл вдоль реки. Но вокруг было совсем тихо и никого не видно. Даже овчарок нет, возле машин милиции.
Ночная прохлада с гор опустилась в долину. На мне одна рубашка с короткими рукавами навыпуск, без майки, на голое тело и ещё брюки. На ногах босоножки и тонкие летние носки. Голое тело обдувалось прохладой. Вся кожа покрылась пупырышками.
Мне стало холодно, но разогреться было невозможно, так как любое моё резкое движение могли увидеть милиционеры с моста или с трассы. Заправил рубашку в брюки и стал потирать тело руками, чтобы как-то мне быстрее согреться.
Согревшись немного от растёртого тела, прислушался к окружающим звукам природы.
Рядом журчала в реке вода. Где-то у дороги кричала ночная птица. За рекой выли шакалы и тявкали лисицы.
Привыкнув к постоянным звукам природы, стал медленно засыпать между камней. Мне нужно было дождаться, когда отсюда разъедутся машины милиции.
Разбудил меня рёв большегрузной машины на трассе. Посмотрел на мост и на трассу. Там не было милицейских автомобилей.
Оглядевшись вокруг, пошёл в сторону моста через речку Варзоб. Возле моста на асфальте были разбитые стекла от машины. Очевидно, это тут была авария, поэтому здесь были автомобили милиции, а точнее ГАИ.
Решительно перешил через мост и направился в сторону посёлка, который находился на краю Душанбе.
Оттуда близко к транспортным линиям до центра города. Когда оказался в городской черте, то быстро направился в сторону общественного транспорта. Мне нужно успеть на последний автобус домой.
При свете уличных фонарей посмотрел на свои наручные часы, на которых был двенадцатый час ночи. Буквально помчался к троллейбусу, идущему до железнодорожного вокзала.
В салоне троллейбуса было всего пять человек. Обычно, в такое время, в Душанбе всегда летом много народа, но после февральских погромов люди стали бояться выходить ночами на улицу.
Особенно от этого пострадали кинотеатры, рестораны и общественный транспорт, так как резко сократился приток денег. Некоторые кинотеатры и рестораны закрылись.
Меньше стало ходить общественного транспорта. По городу объявлен комендантский час. Кроме того, начался отток русскоязычного населения, которые на восемьдесят процентов участвовали в развитии экономики Таджикистана.
На привокзальной площади стоял последний автобус в нашего города. Автобус собирал опоздавших пассажиров. Прошёл на свободное место и сел у окна.
Автобус не успел решиться на отъезд, а уже спал утомлённый беготней от опасного места, где был трагический праздник лета.
Мне было жалко Салмаевых, Анвара и Мадину, но никто не мог их вернуть к жизни. Но самое ужасное впереди. Придётся работать рядом с преступниками и делать