Слава святым мученикам и их команде, что Ян Дорченский прикорнул и не услышал эту удручающую фразу, а иначе душераздирающим криком дело бы тут не окончилось.
Унд минуту смотрел на предводительницу, а потом тяжело вздохнул и, опустив голову, поинтересовался:
– Морские безумцы! Ульга, прошу тебя, ответить, во что ты нас всех втянула?
Но ответа не последовало. Ульга была не в силах произнести ни слова. Пыталась, но они застревали где-то внутри, превращаясь в обычные всхлипывания. Внезапно, по её щекам заструились извилистые нити слез.
– Что с тобой? – спросил унд и сам испугался собственного голоса, таким тихим и слабым он не был никогда. – Скажи, чем я… мы можем тебе помочь?
Ульга всегда была для них смелой, задиристой и даже немного сумасшедшей предводительницей. Жили в одном районе-отсеке, питались и играли вместе, даже за пакости отвечали все за одного. И что бы ни произошло, она была с ними наравне: когда забирались на крышу или прыгали со жгута в море. Даже подраться с соседскими мальчишками ей было раз плюнуть. А тут такое… Слезы. Отчаянье. Впервые в жизни. Вот унд и растерялся как последний полукровка.
Неудобная ситуация, когда девушка плачет, а парень просто не знает, чем её утешить. Но к счастью, продолжалось это недолго. Ульга взяла себя в руки, вытерла слезы, поправила короткую прядь рыжих волос, и внимательно посмотрела на друга.
– Ответь, ты доверяешь мне?
– Само собой. Разумеется, – дрогнувшим голосом ответил Крутс.
– Хорошо. – Она ещё раз проверила причёску. – Предположим, я попала в скверную историю. Вернее, в настоящую беду.
– В беду? Хорошо, предположим, – унд нахмурился и надул щеки. – Ульга, прекрати! Я знаю тебя много лет. Хватит юлить! У нас никогда не было друг от дружки секретов. Говори, как оно есть.
– Ну хорошо – действительно попала в беду, – согласилась она. – В очень серьёзную. Только не спрашивай меня, что случилось? Все равно не смогу тебе рассказать.
– И эта самая «беда»… она связана с этим человеком? – мало что понимая в сбивчивой речи подруги, попытался догадаться унд.
Ульга посмотрела на закрытую дверь, за которой отдыхал бывший узник, и с надеждой в голосе сказала:
– Нет, этот человек – совсем другое. Он моё спасение. Нечто вроде выкупа.
– О святые мученики! И что нам со всем этим делать? – с неким возмущением спросил Крутс. – Или ты считаешь нормальным вот так вот, ничего не объяснив, подвергать наши с Яном жизни опасности? Просто назвав это красивым словом «приключение». Прости, но, по-моему, ты заигралась, предводительница.
Часы нервно отсчитывали спешащие к рассвету секунды, а девушка все молчала. Возможно, собиралась с силами, а может быть, просто пыталась подобрать нужные слова. Какая, собственно, разница, главное – унд был прав по всем статьям, и её просчет потянул за собой, словно магнит, целую кучу серьёзных