– Я невиновен.
Граф пожевал губами, помолчал и распорядился: – Повтори еще раз, чтобы все слышали.
– Я невиновен. – Повторил я отчетливо и услышал за спиной гул возмущенния.
– Значит, ты сказал – невиновен. – Медленно, цедя слова, повторил граф. – Я понял. Ты позволил мусульманам убить нашего брата. Ты не помог ему. Ты мог схватить убийцу, ты мог лишить его жизни. Ты этого не сделал. Нашим людям ты объявил, что убийца – твой пленник. Ты спас его и, как видно теперь, отпустил. Его не могут найти. А пока ты утверждаешь, что невиновен. – Граф замолчал. Зловещие слова не оставляли сомнений. Лицо его побагровело, кровь, казалось, готова была проступить сквозь кожу. – Что скажешь?
– Невиновен. Я не видел убийцу. Он бежал. Я видел мальчишку и молодую женщину. За что мне было казнить невинных? Я был один. Никто не может опровергнуть мои слова.
– Пусть пройдет испытание. – Подсказали графу из-за моей спины.
Граф думал медленно. – Ну, ты готов? Если невиновен, огонь не тронет тебя.
К этому испытанию у нас, среди людей Готфрида относились с насмешкой, в отличие от провансальцев и других южан, которые верили в него свято. Наши каноники утверждали, что выдумано это испытание по наущению дьявола. Утверждавший невиновность должен был прилюдно миновать огненный коридор, и огонь не смел его тронуть. Недавно такому испытанию подвергся монах Бартелеми, чтобы доказать подлинность священного копья, найденного им в Антиохии. Монах сам вызвался на испытание и прошел сквозь него невредимым, что было признано бесспорным свидетельством его правоты. Те, кто продолжали сомневаться, не поверили бы и Иисусу Христу. А сам Петр Бартелеми скончался через две недели после испытания от ран и ущерба, нанесенного ему восторженными зрителями.
– Господь не даст ответа. – Будто кто-то подсказал мне. – Он будет затруднен в выборе.
– Почему?
– Эти люди – христиане. Те, на которых поднял руку мертвый. Любая овца угодна пастырю.
Сент-Жилль откинулся в кресле и глянул на меня с явным недоверием. Вытянул губы, как обиженный ребенок. Я видел, как быстро меняется его настроение и как трудно доходят до него разумные доводы. Похоже, он привык действовать наугад, и это не сулило мне ничего хорошего. Советчики могли подтолкнуть его к любому решению, а гонор помешал бы его исправить. Пока он размышлял.
Но тут за его спиной появилась женщина. Она была в длинной до пят белой рубахе. Несмотря на свободный покрой, был хорошо заметен большой круглящийся живот. Женщина подошла к графу, двигаясь вразвалку, как ходят, когда плод уже велик и носить его трудно. Это была Эльвира – молодая жена Сент-Жилля, дочь испанского короля Альфонсо. В войске с похвалой отзывались о ее стойкости и доброте. Поистине, она была украшением для своего мужа. Лицо ее, ранее сверкавшее красотой, теперь