Сначала Клеант злился, пытался найти способ обойти закон, но получил лишь снисходительные пожелания подождать чуток. Оставалось только смириться, и вскоре Клеант изо всех сил стал готовить себя к тому, чтобы стать воином. Он неистово тренировался – даже при подготовке к Олимпийским играм он не изводил себя до такой степени. Опытные и много повидавшие наставники восхищались стойкостью и выдержкой юного чемпиона, который не собирался почивать на лаврах, а стремился по-настоящему обрести себя в воинских традициях. Его всячески хвалили и поддерживали, лучшие бойцы Спарты давали ему уроки лично, не гнушаясь сражаться с ним на равных.
Раньше Клеант не задумывался, что будет чувствовать, если придётся воевать. Он знал, что выполнит свой долг. Теперь же это был не просто долг. При отъезде из Олимпии Клеант так и не попрощался с Гектором, а просто исчез, как и в первый раз. Он чувствовал, что при взгляде на молодого представителя Афин его передёргивает – ведь именно афиняне убили Праксидама. Тогда это чувство заглушалось болью от потери, но за прошедшие два года боль утихла, и на первый план вышла ненависть – страстная и безжалостная. Достаточно безразличное, хотя и приправленное любопытством детское отношение к афинянам сменилось желанием расквитаться со всеми соотечественниками тех, кто мог иметь отношение к нападению на корабль эгинцев.
Меж тем подготовка к новому походу шла полным ходом. Если раньше Спарта не была настроена воевать с Гиппием, то теперь и пифия была не нужна: все хотели отомстить за поражение и смерть Анхимолия. Кстати вспомнилось, что Гиппий был союзником вечного врага Спарты – Аргоса. Даже оба спартанских царя, Демарат и Клеомен, которые нечасто соглашались друг с другом, нашли общий язык и согласились возглавить новый поход на Афины.
После победы в Олимпии для Клеанта настали нелёгкие времена. Обрушившаяся на него слава, которой восхищались и завидовали, не только не радовала, но иной раз даже злила. Воспоминания переполняли его, и порой Клеант проклинал свою отличную память. Он стал плохо спать и раздражение своё часто спускал на товарищах по отряду. Те не возражали, признавая право Клеанта на такое поведение и не обращая внимания на то, что он становится всё более непримиримым, стремится победить любой ценой. Несмотря на постоянное общение с другими юношами и взрослыми спартанцами, он научился скрывать свои чувства от посторонних, отгораживаясь от их назойливого присутствия напускным равнодушием или весёлостью. Пусть себе бродят вокруг, лишь бы не лезли в душу.
В душе Клеант мечтал о мести, и эту месть он не мог свершить, потому что был недостаточно взрослым! Это угнетало и бесило, и Клеант считал дни до последнего испытания на зрелость – криптии. Он бы с радостью заменил его участием в войне с афинянами, но это было невозможно, и поделать Клеант ничего