День постепенно уходил, остужая пылающие тела спортсменов и зрителей. Тени становились длиннее, а зов желудков – громче. Усталость тоже давала о себе знать, хотя о ней мальчишки думали в последнюю очередь. Гимнасий почти опустел, атлеты направились освежиться и отдохнуть в соседнее здание – палестру.
– Идём, – Гектор потянул Клеанта к палатке, – ужин, наверное, готов. Есть хочу – сил нет.
Впереди их ждало великолепное застолье, участники которого, впрочем не столько ели и пили, сколько наслаждались разговорами. Гектор почти ничего не слышал – наскоро перекусив, он пристроился между отцом и Клеантом и незаметно уснул.
Клеант оказался упорнее: он упрямо сидел и вслушивался в гул голосов, но собравшиеся больше обсуждали поэзию и художников, чем политику и войны. Люди словно решили забыть на время о проблемах, поджидавших их за пределами долины. Незаметно голоса стали отдаляться, и спартанец последовал в страну снов за своим новым приятелем.
Оба мальчика даже не почувствовали, как взрослые осторожно подняли их на руки и перенесли в палатку.
Люди начали просыпаться задолго до рассвета. Радостное предвкушение освещало их лица – не было никого, кто смотрел бы мрачно или недовольно. Собирались наскоро, перекусывая на ходу и глядя на небо: соревнования начинались с рассветом, и пропустить начало никто не хотел.
Широкий поток устремился на стадион. Многие уже были там, занимая места на склонах Кроноса, где был наилучший обзор. Похоже, кое-кто ночевал прямо на голой земле холма.
Гектор с отцом, Клеант и Праксидам пробрались к склону и заняли места недалеко от сокровищниц. Гектор оглядел стадион и поразился – народу было, наверное, не меньше двадцати тысяч.
Едва заметные проблески начинающегося утра позволили Гектору разглядеть прямоугольные очертания стадиона, вытянутого с востока на запад. Утрамбованная площадка была посыпана песком, посередине проходила беговая дорожка, которая начиналась недалеко от алтаря Зевса. Место старта отмечали небольшие столбики и плиты. Праксидам махнул в сторону стадиона:
– Длина дорожки – один стадий. Изначально бег на стадий был единственным на играх.
Продолжить он не успел. Из Альтиса показались агонофеты в пурпурных одеяниях с венками на головах. За ними следовали спортсмены, впереди которых шёл какой-то мужчина. Он подвёл атлетов к деревянному помосту на противоположной от Кроноса стороне стадиона. Они выстроились в линию и замерли. Зрители, почувствовав важность момента, также умолкли, глядя на заполнявшееся красками небо. Над долиной Олимпии воцарилась удивительная тишина, наполненная волнением, ожиданием и радостью. В центр стадиона вышли трубачи и подняли трубы.
Раздавшиеся