Девушка, облачённая в рваную ночнушку, больше походящую на белый саван, поставила одну ногу на пол, затем другую. Даже в сумраке Артём смог разглядеть жёлтые, обломанные ногти на пальцах ног.
– Она обманет! Не впускай ИХ! – кричала кукла со всех стен, словно в каждом углу палаты были огромные динамики.
– Эй! Не подходи! – крикнул Артём, вставая с пола, но женщина уже стояла на ногах, сжимая в руках детскую, ухмыляющуюся куклу.
Артём развернулся и побежал к двери. В коридоре было светло из-за пульсирующего и мигающего света люминесцентных ламп. Мужчина захлопнул дверь и навалился на неё, на тот случай, если сумасшедшая захочет выйти из палаты. Бросив взгляд на круглую дверную ручку, он увидел в ней ключ. Артём повернул его и проверил, заперта ли оказалась дверь, подёргав её с небольшим усилием.
Заперта.
Он облегчённо надрывно вздохнул, насколько позволяло это сделать сбитое дыхание и разогнанное адреналином сердце, и отошёл от двери. Коридор был ему знаком. Налево коридор уползал с бесчисленными дверями в палаты, одинаковыми и стоящими, словно дозорные на посту. Заканчивался коридор двумя дверьми, которые связывали это крыло с другими помещениями третьего этажа. А там снова двери, бесчисленные, одинаковые, сводящие с ума. Двери, двери, двери. Кругом были одни двери. Артём видел это место много раз, но не мог вспомнить, где и когда. Но зато он чётко осознавал – и сейчас, и в далёком прошлом он ненавидел его. И не только за давящее чувство одиночества и безысходности, но и за эти самые бесконечные двери. Они опоясывали его разум, водили хоровод, заставляли его войти в одну из них – туда, где вокруг будут четыре стены и одна-единственная… дверь!
Я уже был здесь. Это место, словно петля, туго стянувшая горло; словно огромная глыба, которую нужно нести, но никак нельзя сбросить с себя; словно длинная цепь, закреплённая на ноге и дающая только ограниченную свободу, дразня и издеваясь.
Да, я уже был здесь.
Напротив его палаты, в стене, были очертания прохода.
Кто-то замуровал эту палату, или что там такое.
Артём ухмыльнулся – на стене висели петли от двери. Кто-то забыл снять их, демонтируя дверную коробку, и теперь они упирались своими концами в стену, вместо которой когда-то была ещё одна ненавистная дверь.
Если считать от выхода слева, то палата, из которой он вышел, оказывалась самой крайней. За ней – направо – было просторное место, название которого Артём никак не мог вспомнить. Там же был пост старшей медсестры, телевизор, диван и четыре кресла. На стене, напротив стойки, висели круглые настенные часы с белым циферблатом без цифр. Раздражал он Артёма не меньше, чем бесчисленные двери. Дальше уходил ещё один коридор, который тоже заканчивался выходом. Или входом. Зависит от того, с какой стороны смотреть.
Всё