– Продолжай, – просит второй парень, вальяжно располагаясь в кресле и закинув ноги на журнальный столик.
– Смотри, сейчас она в Испании. Но по последним данным, готовится ее возвращение на родину. Она прилетает завтра ночным рейсом, в 0:55. Там мы ее и…
– Откуда такие сведения? – прерывает его собеседник. – Неужели наши агенты и здесь преуспели?
– Разумеется. Они работают днем и ночью, лишь бы поймать эту тварь. – На последнем слове его лицо искажается злобой. – Пора бы уже. Сколько можно за ней гнаться, верно?
Вопрос остается без ответа. Человек в кресле лишь неопределенно хмыкает и, задумавшись, трет щетину.
– Итак, у нас есть меньше суток, чтобы подготовиться. Ты как? Готов?
Мужчина на глазах коллеги преображается, взгляд тяжелеет, кулаки на подлокотниках медленно сжимаются, и напряженное молчание разбивается его холодным:
– А разве у меня есть выбор?
Глава 2. Сердце плачет, на лице камень
Месяцем ранее.
11 июня 2022.
Суббота.
Мадрид.
– Снято! Перерыв пятнадцать минут! – раздается долгожданный голос режиссера, и я, в одну секунду сорвав с лица впервые за период съемок так сильно претившую маску позитивной и дерзкой байкерши, срываюсь с места.
Налетев на коллегу по съемкам, исполняющую роль моей злобной сводной сестры и соперницы в любовной истории, слышу очередные вполне искренние, но невнятные в силу скромного и кроткого характера девушки соболезнования, игнорирую и ее, и экранного бойфренда, которого уже видеть не могу, ибо сцену поцелуя с ним пришлось переснимать раз десять, если не больше.
Не обращаю внимания и на остальных "родных и близких", стоящих за кадром, уже переодетые и с новой укладкой, изображающей идеальную небрежность и наличие приличного вкуса. Выбегаю с площадки и на ходу одним нетерпеливым движением стягиваю с шеи душащую кричащую бандану, та улетает с ветром, однако кто-то из съемочной группы успевает поймать платок и спасти ценный экземпляр – ручная работа, над которым корпел один из лучших дизайнеров страны. Я же, подхватив подол своей пышной фатиновой юбки в стиле панк-рок, сжав многослойную ткань в кулак, а после сцапав пальцами замочный ползунок, раскраиваю зло молнию черной кожаной косухи, принимая на грудь встречный ветер, проношусь мимо своего озабоченного последними событиями менеджера, который совершенно точно хочет что-то мне сказать, и я подозреваю, что это может быть, но я не хочу никого ни слышать, ни