– Я требую связаться с моим адвокатом, – настаивала я.
– У следователя свяжетесь.
Мне не разрешали пить. Меня не выпускали в туалет во время следственных действий. Это приравнивается к пыткам.
От удара по спине мне стало плохо. Я попросила оперативников вызвать скорую помощь. Получила издевательский смешок. Подошла к окну и повторила просьбу активистам, стоявшим на улице. Оперативник, который меня ударил, с силой оттащил меня от окна и вывел в коридор.
– Я требую возможности созвониться с адвокатом, – повторяла я, – вы ответите за этот беспредел.
– Звоните.
– Так дайте телефон.
– Со своего звоните!
Он издевался: все мои телефоны забрали и не возвращали. Через полчаса зазвонил домофон. Оперативники открыли дверь.
На сей раз меня никто не оттаскивал. На пороге стоял врач скорой помощи. Значит, активисты успели услышать мою просьбу.
– Что это такое? – спросил Суровый.
– Скорая помощь, – ответил Михаил Юрьевич.
– Кому?
– Татьяне Викторовне.
– Идут следственные действия, мы не можем никого пускать.
– Тогда я сейчас вызову полицию из местного отделения. Вы отказываете человеку в медицинской помощи.
Оперативникам пришлось сдаться. Только полноценного осмотра они провести не дали. В кабинете, где меня осматривал врач, сидел оперативник-мужчина. Врач измерил мне давление. Оказалось 160 на 100, когда мое рабочее давление – 120 на 80. Дал мне таблетки.
Сразу после отъезда скорой помощи меня поволокли из кабинета.
– Где повестка о вызове на допрос? – спросила я.
– Неужели ты думаешь, что твои депутатские выкрутасы что-нибудь решат? Ты арестована и сядешь. Лет на десять.
– Я требую дать мне возможность связаться с адвокатом.
– Адвокат у следователя будет.
Меня выволокли из офиса. Юлия Мартынова попыталась остановить это. Она взяла меня за руку и проверила пульс.
– Я врач и ее подруга, – сказала Юлия. – Ей плохо, ей нельзя ехать.
– Это решенный вопрос, – отрезал Суровый.
– Тогда я поеду с ней, а если с ней там что случится?
– Не положено.
Алексей Савеличев дал мне микрофон:
– Как вы можете прокомментировать происходящее?
– Как силовое отстранение с выборов в Мосгордуму, – ответила я.
В это время вернулся Андрей, руководитель службы безопасности.
– Представляете, Татьяна Викторовна, по моей машине стреляли.
Я не могла ничего понять. Какой абсурд. Если возбуждается дело о страховом мошенничестве, зачем ментам стрелять? Я понимаю, если бы они преследовали убийцу или насильника…
Меня потащили в машину, запихнули на заднее сиденье, очень больно ударили дверью по руке.
Когда