Герасим и Нуну. Роман Медведев

не понимал, зачем это делать вообще, но Нунуша говорила, что так положено и я ей верил. Но вдруг, в какой-то момент, целоваться стало приятно до головокружения.

      Я не помню когда, но, конечно, помню как это случилось. Я помню до мельчайших подробностей как мы стали близки. Была зима. Мы делали уроки у Нунуши дома. Я о чем-то замечтался и получил подзатыльник от Нунуши. Я в шутку обиделся и обняв, повалил её. Она со смехом боролась со мной, вырывалась, а потом мы начали целоваться. Очутились на родительской кровати. Грудки Нунуши, тогда еще маленькие и остренькие, я иногда гладил и раньше, а тут как-то всё пошло еще дальше. Я обнимал, гладил и целовал всю Нунушу, приспустив ее тряпочные колготки. Нунуша уперла мне руки в грудь, я уже в душе уже согласился снова делать уроки, но она, как-то растеряно глядя мне в глаза, шепотом спросила:

      – Сделаем это?

      Мы сделали это! Физически было приятно, но не более, мы и раньше очень близко подходили к этому. А вот в душе был праздник, фейерверк и водопад из восторга – мы стали еще ближе, мы стали одним целым, я и моя любимая женщина.

      К школьным экзаменам мы готовились у Нунуши. Ее отец был в очередной командировке, а мать уехала на дачу. Мы достаточно усердно занимались, но еще часто и подолгу любили друг друга, осваивая вдвоем науку секса.

      Нунуша экзамены сдала на отлично, а я… Я тоже сдал. Я бы понял, если бы она решила продолжить учебу, выбрала интересную профессию, поступила в институт, но Нунуша устроила все по-своему.

      После выпускного в школе Нунуша спросила:

      – А скажи-ка, Зина, это я должна делать тебе предложение, или сам додумаешься?

      Свадьба сюрпризом ни для кого не была. Родители давно называли нас сыночек и доченька, и в последнее время без вопросов оставляли ночевать друг у друга, а больше никого наше семейное положение и не интересовало. Все окружающие и так нас воспринимали как молодую семейную пару.