Чтобы лучше в прицеле понять
Утопический возраст под личным,
Идеальным манером скакать
Без привычек в потерянной точке.
Где же эта забытая суть
Изъяснила матёрый упрёк,
Что когда – нибудь солнце умрёт
И поникнут прозрачные ночи,
По которым ты только молчишь,
Изъясняешь потерянный ветер,
А потом в подопечном шагу
Не узнаешь свой новый мотив?
То фантастики смертный ответ
Над догадкой о сущности времени,
Ей желанные дни повторяет сюжет,
Чтобы видеть, что старились мы
В подопечной иллюзии черт,
За изношенной маской любви
И её откровений сегодня прочесть
Утончённые строки – к уму.
Он – фантастики новый испуг,
За своим нигилизмом не знает,
Что оставил писателя в свете разлук
И прочтённой свободы в утерянной нише,
Где и ты разобщаешь миры,
По которым вновь стало светлее
Поднимать иллюзорные тени внутри,
Объяснить те пути нигилизма.
Что же делать на скромный манер,
Если время фантастики терпит длину
И её категория численных сфер -
Необъятна для слова прочтения?
Как создать в нигилизме отчётливый путь,
По которому стынет природа игры
И её незабвенные розы – о суть
Поведения масти на ногах нигилизма?
Всё то было и страхом отчётливо – пусть
Не страшит эту осень ментально – внутри,
Ты напишешь историю малого – в грусть
И свои объяснения мук нигилизма.
До фантастики вдоволь напряг города,
Эту вольность устать и спросить – потому,
Как изжить на прицеле отчётливо нам
Проведённую жизнь на конечном счету?
Если сущностью нет ей – вины,
Нет отчётливой рамки и снега потерь,
Что же стало до новой войны,
Как её разобщить и оставить – теперь?
Ты не пишешь в прицеле – за роль,
А писателя маска опустила стихи,
Чтобы внутренне стать нам – дорогой,
По которой идёт – та фантастики дверь.
Раскрывает свой счёт – по уму,
Неприкаянно в сердце из будущей маски,
Нам ли ищешь ту волю – вину,
Из нутра объективности – жить потому?
Петухи в фиксированной пустоте
Не взглянешь в пропасть, там -
Повсюду стиль из слов,
Не выучишь его мораль -
Сегодня будь на то – готов
Ты ждать фиксированный день
И роль, ему предшествием своим,
На этом покоряют петухи -
Разобранный апломб – внутри ума,
Он – лучший стих изложит на один
Доселе подлинный манер и эталон,
Гордится им и видит сон во сне
Всё тот же мученик и ловкий мир.
У субъективности взрастила западня
Иллюзию своих прицельных судеб,
Опустошая