– В доме шухер. Арестовали уйму народа. Кроме того, какой-то тип сломал той ночью полицейскому челюсть. Теперь этого парня разыскивают, – рассказывал Саша, пока я ел сосиски. – Это случайно не ты?
Я неопределенно пожал плечами.
– Понятно, – сказал Саша. – В общем, в дом тебе лучше не соваться. Надо переждать. Ты вот что сделай. На Восемьдесят шестой улице, недалеко от подземки есть дешевый отельчик, вообще-то, он для свиданий, или, как здесь говорят, отель на час, но там чисто и с полицией у них договоренность, чтобы не тревожили. Ты поезжай пока туда, переждешь, когда все успокоится, и вернешься.
Мы расстались у пиццерии. Саша взглянул на нависшее над горизонтом солнце, вздохнул и сказал:
– Это разве солнце. У нас оно вот такое! – и развел во всю ширь руками, а потом, сутулясь, поволок свою тележку в пиццерию.
До Восемьдесят шестой я добрался на метро.
Внешне отель был неприметным зданием, построенным где-то в районе пятидесятых. Внутри было прохладно и тихо. За конторкой скучал портье. Увидев меня, он слегка оживился. Когда я сказал, что мне нужен номер на три дня, он удивился, но, тем не менее, записал мое имя в журнал и выдал ключи.
Войдя в номер, я первым делом принял душ, а потом сразу лег спать и проснулся лишь вечером.
Оставив портье ключи, я покинул отель и дошел по улице до небольшого кафе.
Машинально пережевывая безвкусную еду и запивая ее таким же безвкусным кофе, я рассматривал улицу. По ней спешил народ, по проезжей части неслись машины. Мелькающие в полумраке лица и огни навевали мысль о некой тайне. Но никакой тайны тут и в помине не было, кругом лишь суетились люди, выжатые прессом дня и стремящиеся домой. Тайной была та история, в которую я попал, она витала вокруг Морозника, и он сам тоже был тайной. Что-то слишком много тайн. Я поставил чашку с недопитым кофе и вышел на улицу.
Первые двое таксистов отказались ехать в Гарлем. Они были белыми. Тогда я нашел негра на раздолбанном «Форде», он был худым и длинным, как баскетболист. Я сказал ему, что мне нужно в Гарлем. Услышав это, водитель долго с интересом рассматривал меня, потом пожал плечами и жестом пригласил в машину. Я назвал адрес, и мы тронулись.
Гарлем даже ночью, когда все и так черно, умудрялся быть черней других районов. Я понял, что мы въехали в него, раньше, чем таксист удосужился сообщить мне об этом.
Бар Буша был натуральной конурой с идиотским фонарем из железа, стилизованным под старину.
Фонарь лил свой зеленый свет прямо на головы входящих которые, остановившись, чтобы распахнуть дверь с рифленым стеклом, на мгновение делались похожими на мертвецов.
– Вы подождете, когда я выйду обратно? – обратился я к водителю, немного понаблюдав за баром.
– Двадцать баксов сверху счетчика, – сказал он. – Деньги сейчас.
Я сунул ему купюру и вышел из такси.
Толкнув дверь, я вошел в бар. Там сидели десятка полтора скучающих черномазых ребят, и все они сразу уставились на меня. Этот общий взгляд, в первый момент выражающий