Демоны и Ангелы падшей девственности. Валерий Анатольевич Матвеев

Да, это игра Демон, не более того, которая приносит дополнительные ощущения и чувства. – Хорошо, сделаем всё красиво, принесу старинные, настоящие приспособления из золота, серебра в драгоценных каменьях, я уже знаю, где это взять, ты прелесть Лилия, мне не скучно с тобой, обязательно сделаем, может быть ещё что-то нужно, скажи мне?! – Да, очень нужно, все эти разговоры про секс так разгорячили меня, что, наверное, не смогу заснуть, если ты мне не поможешь. Успокой меня, утоми, хочу устать и заснуть на твоём плече, в твоих объятиях, люблю тебя Демон. – Как же хорошо с тобой, я уже сейчас начну подчиняться и зависеть от тебя моя волшебная девочка. – Нет, потом, сейчас я в твоей власти, мне очень нравится и приятно это, в сердце, в голове, в теле и конкретно в тех местах, которые сейчас изнемогая, ждут тебя; груди набухли, как весенние цветы, чтобы распуститься, животик волнуется и дрожит в ожидание твоих рук, горячая влага выливается из моего жерла, как лава из вулкана между ног, ожидая взрывные события. Я закрыла глаза и попала в радость тела, которая разливалась по мне горячими языками до глубин волнующая плоть приливами и отливами страсти, не знаю, как власть, а подчинение приносит эйфорию и уверенность, что быть счастливой девушкой не сложно, когда рядом мужчины способные со словами и без слов убедить меня в этом.

      Утро моего пробуждения было ранним, протянула руку, не почувствовала Демона, поняла, что ночью он тихо исчез, потянулась довольная всем телом, захотела огненный кофе, а потом на свежий воздух.

      Парк, который вчера вечером был сплошь заполнен гуляющими и праздными людьми, сейчас напоминал дом отдыха не в сезон, – дамочки среднего, выше среднего и уже далеко не среднего возраста, нехотя исполняли пробежку в ярких одеждах, напоминающих мимикрию ядовитых, пресмыкающихся гадов, как приговор, если сейчас ты не сбегаешь туда и обратно, превозмогая себя, восемь раз, не видать тебе вечером кусочек торта в одиночку или в компании таких же, как и ты озабоченных весом, регулярно сетующих при встречах с себе подобными, на весы, которые, как врали, так и продолжают врать, искажая картину бытия в сторону отсутствия удовольствия, что, то и дело приводило говорящую и слушающих в состояния видимого, ненастоящего сочувствия, но обязательного, как ритуал согласия и взаимопонимания, одинаково страдающих от отсутствия внимания со стороны противоположного пола. На меня странно смотрели, – мало того, я никуда не бегу, с целеустремлённым взглядом того обречённого, в честь которого потом всё это назвали марафоном, принёс, доставил весть и почил, а значит заслужил всеобщую похвалу и восхищение, спрашивается зачем ты так упирался, пришёл бы завтра, рассказал новость и жил благополучно дальше, повторяя рассказ вновь и вновь по поводу, а потом уже и без него, но, как же можно без парадоксов и абсурда, это не правильно, нет демонического пафоса и ангельской патетики! Медленно прогуливаясь и тем