– Борис, я тебя, конечно, уважаю, но вот так со мной, как с пацаном не надо.
– А с Валентиной вот так можно? Пьянки при детях, скандалы – это можно?
Виктор недовольно прикусил губу и поднял бровь. Оба сидели за пустым столом, им бы выпить и высказать друг другу всё, что они думают, но Виктор боялся сорваться, и портить отношения с шурином не хотелось.
– Да понял я уже! Самому мерзко. Только как теперь с этим жить, как подумаю, что она там лыбится всяким мужикам, кокетничает, разное в голову приходит.
– Кто тебе это наговорил?
– Да никто, так, между делом слышал в ПЧ. Вот и взыграло во мне что-то, подумал, как Тамарка… Она каждому улыбается, а потом…
– Ну это её дело, она женщина свободная. А ты! У вас детей четверо. Сравнил Валю и Тому, конечно… – усмехнулся Борис и покрутил пальцем у виска.
– Да понимаю я, но…
– Витька, давай только без запоев и скандалов. Я тоже люблю выпить, посидеть, но по-людски, и на работе меня никто не отчитывает, только уважают.
Витя рот открыл от неожиданности, и он знает, хотя что тут удивительного, Валя, наверное, и рассказала. Борис уехал так и не промочив горла, обычно они с зятем всегда грамм по триста пропускали вечерком, когда он приезжал, но сегодня у него была другая миссия.
Валя с детьми пришла, вся провонялась Томкиными духами.
– Ты это… с Томкой поменьше водись, – неуверенно попросил Витя жену.
Валя вопросительно посмотрела на него, столько она для них сделала, с детьми помогала, и она, и бабушка её, а он, вместо извинений или просто слова доброго, новые условия придумывает.
– А с детьми кто мне будет помогать когда ты пьянствуешь?
– Не будет больше этого.
– Говорил уже, и до чего дошло? Чуть в очереди не передвинули, ради этого я сутками сижу на этом переезде, а ты вкалываешь на путях? – злилась Валя. Обида грызла её изнутри, тяжесть бытовых проблем, будто ей не хотелось от горя напиться или убежать куда-нибудь.
– Ладно уж…
Муж и жена вдвоём уложили детей спать, как раньше, Генка первый завалился спать, уставал он от малышей, от работы по дому. Танюшка тоже, но никто не жаловался и на родителей не злился.
Не сразу помирились муж и жена. Валя не хотела его прощать, как он мог приревновать её? Почему? Она ведь ни разу повода не давала. Призналась она Виктору, что беременна.
– Поздно уже что-то делать, я сама пыталась, ничего не вышло. Куда нам ещё пятого?! Я с ума сойду, руки опускаются, сил нет, – почти плакала Валя на кухне, далеко за полночь.
Обоим не спалось, оба понимали, ещё один ребёнок в семье – это край… У обоих такие лица, как на поминках, но чего горевать, теперь только рожать.
– Ты только не пей больше, – вытирала она ладонью и без того чистую клеёнку на столе.
– Сам понимаю, – у Виктора будто отлегло, жена дома будет, хотя бы