– Вы что, барин, ругаетесь…Не пойму я…
– Приведения слышали. Голоса мёртвых?
– Ну а как не же не верить, ваше благородие… Вот, голоса сами же слышали?
– Слышал…– устало согласился офицер, – но не присмотрел, во сколько к тебе, в твою крепость, сторожку, ломиться стали?
– Никак около двенадцати, я ещё и на ходики через плечо посмотрел, что бы не сглазить. И. точно, аккурат в 12 возвернулась барыня. Кричала, прямо ужас! Варька с Манькой почти сразу за ней вошли, а уж затем Мокей Пафнутьевич с Елистратом заявились. И тут уж с Андреем- кучером принялись дверь в сторожку ломать. Потом спрашивали, где мол, золото- брильянты. Ну, я и скажи, что в комоде. Опять крик, а тут и в камине завыло…
– Да вроде, не зима, – поддержал Стабров, – а то прямо как у Пушкина. То как зверь она завоет, то заплачет как дитя…
– Ага. Читал. Ну меня и потащили сюда. Хоть воя в подвале не слышно.
И только сейчас послышались шаги Мокея, и дворецкий был не с пустыми руками, с фонарём. Видно, не больно торопился дед. Стабров решил, что вышло всё отлично, ведь Мокей Петраков не слышал, что ему сейчас говорил Демьянов. Полицейский чиновник поспешно сделал значительное лицо, и поспешно потащил наверх дворецкого. Тот поупирался для порядка, но затем сообразил, что сопротивляться это глупо выглядит.
– Чего сказал Гаврила? – всё же спросил Петраков.
– Молчал. Сидит теперь, злится.
***
– Ну что, Мокей Пафнутьевич, гаси своё солнышко, и пошли навестим горничную и служанку.
– А ключ от подвала? Вы же не вернули, ваше благородие!
Соображал дед быстро, но Стабров всё равно думал быстрее. Он лишь отрицательно покачал головой, и спрятал ключ в необъятный карман своих галифе.
– Пошли, чего замер? Мне ещё барышень опросить. Без вашего присутствия.
– Понятно, господин начальник . Не доверяете…
– Не огорчайтесь, Мокей Пафнутьевич. Я и себе бывает, не доверяю!
Они зашли во флигель, но Стабров не дал барышням и словом перемолвится с Петраковым, и увлёк девушек в комнату, усадил на диван, и закрыл дверь перед носом дворецкого.
Варвара и Мария просто не знали что и думать, когда очаровательный спортсмен, широкоплечий, с обаятельной улыбкой и прической «полубокс», будто сошедший с фотографий журнала «Моторевю», сел с ними рядом. Обе так значительно заулыбались, принялись поправлять волосы, а Маня схватилась за свою косу.
– И какими судьбами, в наш флигель припожаловали , сударь? – поинтересовалась та, что посмелее, судя по рыжей косе- Варвара.
– Так, по делам службы, красавицы! – громко и ясно выразился офицер, – не иначе, так вы Варвара?
– Да, точно, – заулыбалась кухарка, – как же узнали?
– Так интуиция. Насквозь людей вижу.
– Неприлично это… – прошептала Манька, и лицо чуть отвернула, словно оконфузилась, – насквозь людей без спросу рассматривать…
– Служба. Сугубо по обязанности. А ту у вас, в имении,