От этого озарения у меня будто огонь вспыхнул в теле. Можно подумать, я увидела его впервые, увидела не только то, что видят все: дерганого, невоспитанного, агрессивного, нескладного подростка.
Я поняла, что и он смотрит на меня.
– Чего? – спросил он.
– Ничего.
– Замерзла?
– Да не, порядок.
– Двигайся, а то окоченеешь!
Он внезапно сорвался с места, заскакал как ненормальный, издавая громкие вопли. Я не отставала – пританцовывала, подпрыгивала, смеялась до полного изнеможения. Он схватил меня за руку, закрутил, потом притянул к себе, обнял за талию, и мы пустились в вальс, как два полных идиота. А дождь лил не переставая. Все это было безумием, настоящим безумием.
– Кто-то там наверху тебя любит! – проорал он мне в ухо.
– Ты это о чем?
– Ну, ты захотела душ – и тебе его сразу устроили. Что, нет?
– Это просто дождь. Никого там нет наверху.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, последние пятнадцать лет никто оттуда обо мне не заботился, с чего бы теперь?
Мы остановились, но руки с моей талии он не убрал.
– А я всегда буду о тебе заботиться, – сказал он.
Эти слова пронзили меня до самого нутра. Желудок скрутило. Защипало глаза. Для этого пацана не существует никакого «всегда». Я отвернулась, чтобы он не заметил моих слез.
– Я не вру, Джем.
– Я знаю, – ответила я, и голос сорвался.
Он поднял руку, взял меня за подбородок, мягко повернул, чтобы снова оказаться лицом к лицу. Ростом мы, мягко говоря, не совпадали, глаза мои оказались на уровне его груди. Он приподнял мое лицо, нагнулся ближе.
Я едва успела подумать: «Этого не может быть» – и тут же почувствовала, как его губы мягко коснулись моих. Я закрыла глаза. Он слегка шевельнул губами, ткнулся носом в мой нос. Я почувствовала, что он отстраняется, открыла глаза. Лицо его было совсем близко, даже искажено этой близостью, но число стояло там же, на своем месте. Когда он отодвинулся, лицо снова обрело знакомые черты, черты Жука, которого я так хорошо знала. Он нахмурился, выпустил меня, поднял обе руки.
– Прости, – сказал он. – Прости меня.
– Ничего, – сказала я быстро. – Ничего страшного.
Подняла руку, положила ему на затылок, притянула к себе, и мы поцеловались снова. Растворились друг в друге, в нежности, в чертах лица, которые, как нам раньше казалось, мы так хорошо знали. Стоя под дождем, в темноте, в каком-то совсем ином измерении.
Я откинулась на одеяло, инстинктивно прикрыла грудь руками. Он пытался туда добраться – потрогать, поцеловать. Я знала, что руками вроде как отталкиваю его, на самом деле я не хотела его отталкивать, но было себя не пересилить. Если мы сейчас это сделаем, твердила я себе, придется ему довериться, пустить