История Смоленской земли до начала XV столетия. П. В. Голубовский

рассматривавшийся всегда как основной закон, впоследствии дополнявшийся, но никогда не переменявшийся. Этот замечательный юридический памятник XIV столетия вместе с некоторыми, очень немногочисленными, другими документами – как письма князей, приписки на «Торговой правде», донесения и торговые записи – служат самым главным, если не единственным источником для истории торговли Смоленска с Западом. Отсюда возникает необходимость тщательного изучения этой «Правды»²⁸⁵. Об этом договоре Смоленска с Ригой и Готландом писалось много, им пользовались для характеристики торговых отношений смольнян к западу, но, тем не менее, остались невыясненными вопросы, без разрешения которых могут являться как в тумане некоторые моменты истории смоленской торговли.

      «Смоленская торговая правда» дошла до нас в восьми экземплярах. Мы употребляем пока выражение «в восьми экземплярах», потому что всем им нельзя придавать одного и того же названия, как мы сейчас увидим, некоторые из них должны быть признаны списками, другие редакциями «Правды». В каком же отношении находятся между собою эти восемь экземпляров? В издании Археографической комиссии они обозначены буквами А, В, С, D, E, F и G. Восьмой – не имеющий значка – пусть разумеется у нас под буквой K.

      Шесть экземпляров «Правды» – А, В, С, D, E, F – после небольшого вступления, на которое мы укажем ниже, начинается так: «Того лета, коли Алъбрахт, владыка Ризкии оумьрл, оуздоумал князе Смольнескый Мьстислав, Давидов сын, прислал в Ригоу своего лоучьшего попа Ерьмея и с ним оумьна моужа Пантелья своего горда Смольнеска: та два была послъм оу Ризе, из Ригы ехали на Гочкый берьго, тамо твердити мир». Следовательно, все эти шесть экземпляров представляют собою или списки, или редакции одного того же договора. Но не только в этих шести экземплярах, а и в седьмом мы находим одни и те же подписи представителей торговых городов Висби, Любека, Соста, Мюнстера, Гренингена, хотя тут исчезло вступление и недостает весьма важного в самом начале хронологического указания на смерть рижского епископа Альберта. Могут ли быть все эти семь экземпляров рассматриваемы как современные копии с оригинала договора? Если бы это было так, то мы должны были бы найти во всех этих семи экземплярах полную тождественность в языке, в отдельных выражениях и постановлениях. Не нужно специальных знаний, чтобы при первом взгляде убедиться в преимущественной древности языка экземпляра А перед всеми остальными семью²⁸⁶. Все последние, буде они современные копии, должны представлять точный противень первого, потому что иначе такая неточная копия не имела бы ни для кого никакого значения. Между тем этой-то дипломатической точности и нет. Уже между первым экземпляром (А) и всеми остальными, как я сказал, существует разница в языке. Но вместе с тем мы ясно видим, что по языку экземпляры А, В и С стоят ближе друг к другу, чем к D, E, F и G, причем разница получается лишь в правописании. В свою очередь экземпляры D, E, F и G точно также по языку близки один другому²⁸⁷. Таким образом,