«Наверное, я совсем рехнулась», – подумала она. Если бы у нее осталось хоть немного ума, она в эту ночь сидела бы в своей потайной комнате, где ей ничто не угрожает. Однако приближалась волшебная ночь, и Джульетта потеряла всякую бдительность. Она надела маску, завязала золотистые ленты и бросилась вниз по лестнице прямо в объятия колдуна.
Площадь Сан-Марко во время празднества являла собой красочное зрелище, со всех сторон ее обрамляли факелы, отбрасывавшие мерцающий красно-золотистый свет на не менее красочно разодетых искателей удовольствий. Стоявшие здесь обычно палатки торговцев и кабины банкиров убрали, чтобы освободить место для танцующих людей. От простых черных масок, закрывавших все лицо, до затейливых костюмов из усыпанных драгоценностями шелков и прозрачных тканей все кружились в безумной вольте[10], золотистые, серебряные лица мелькали с головокружительной быстротой. Множество музыкантов играли на лютнях, флейтах, барабанах, ритм все ускорялся, становясь неистовым. Танцоры выкрикивали «вольте!», и мужчины подбрасывали женщин высоко в воздух. Акробаты и клоуны в облегающих, ярких, украшенных лентами одеждах резвились в стороне, кувыркаясь, разыгрывали пантомимы, звонили в колокольчики, гремели погремушками.
Джульетта внимательно следила за всем, стоя в тени, держась за руку Марка, а перед ее глазами разыгрывался красочный спектакль, точно сцена на языческой фреске. Она боялась, как бы у нее от удивления не раскрылся рот, словно у жены деревенского пахаря. Однако маска скрывала ее от глаз прохожих. Все выглядело так диковинно. Будто в волшебном сне.
Конечно, она и раньше бывала на карнавалах. Тому, кто жил в Венеции, трудно оставаться в стороне, когда всюду царит веселье. Однако обычно Джульетта держалась ближе к дому, танцевала в своем скверике, отправлялась на ужин в дом какого-нибудь покупателя или подруги. Она никогда не посещала столь многолюдные праздники, как этот.
Джульетту никогда не сопровождал такой кавалер. Она бросила взгляд на Марка, изучая его при свете факелов. Под серебристой маской его лицо казалось бесстрастным, однако она догадывалась, что он пристально следит за толпой, чувствовала, что мышцы его руки напряжены, как сжатая пружина.
Будто ощущая ее взгляд, Марк посмотрел на нее, в уголках его точеных губ заиграла улыбка. Он наклонился и прошептал ей на ухо:
– Все очень напоминает сцены из произведений Овидия, правда? Полчище язычников превозносит своих богов.
– Мне в голову пришла такая же мысль, – ответила Джульетта, улыбаясь ему.
Тут мимо них в танце промелькнула пара в масках Аполлона и Афродиты в бело-фиолетовых одеждах. Их головы украшали венки из золотистых лавровых листьев, лица скрывали фиолетовые маски.
– Да, синьор Веласкес, это сравнение, видимо, даже более уместно, чем нам казалось.
– Ну, будет вам, мое Солнце. Можете называть меня Марком. Хотя бы сегодня.
Джульетта