– Осталось три минуты, – сказал профессор. – Мы не можем больше ждать.
Линдли перебрался на палубу, погрузился в кресло пилота и отрегулировал органы управления. Ученый вылез из кабины и перебрался к винтам. По указанию Линдли он взялся за одну из лопастей и резко повернул ее.
Заведется ли самолет?
Левый двигатель заработал с оглушительным ревом. Профессор перебрался на другой борт и повторил операцию с другим винтом. Раздавшийся треск обнадежил их. Но прошла еще одна минута! Могут ли они успеть? Если они сейчас окажутся между мостом и стеной рва, им конец. Самолет вяло дернулся под напором пропеллеров. Линдли бросился обратно к управлению. Сможет ли он вырулить?
Самолет выскользнул, поцарапав только правое крыло. Он разогнал самолет и развернул его по ветру, подняв управляющие элементы крыльев для затяжного подъема вверх. Оставалась всего минута! Он гадал, хватит ли даже этого, ожидая с каждой быстротечной секундой услышать за спиной раскатистый грохот. Это ожидание, когда корабль поднимется в воздух, было хуже самой смерти. Он взглянул на сиденье слева от себя и увидел побелевшее лицо девушки, увидел ее взгляд, обращенный к замку. Впереди его отец смотрел назад, на медленно увеличивающееся расстояние между ними и смертью, которая осталась позади. Неужели самолет больше не поднимется? Казалось, вода цепляется за его понтоны, словно не желая отпускать его! Но вот наступила свобода!
Озеро внизу, казалось, исчезало! Наконец-то они поднялись!
Он увидел, что отец смотрит на часы, и ему показалось, что он сам видит стрелки, установленные на час смерти. Профессор поднял руку. . .
Линдли почувствовал спиной убийственный красный отблеск, прежде чем раскалывающийся треск ударил по барабанным перепонкам. Самолет тяжело раскачивался, опускал нос и падал вниз. Они были еще недостаточно далеко, они не могли позволить себе пикировать вниз носом! Вода внизу – она была еще слишком близко! Два года боев во Фландрии сослужили ему хорошую службу. Он машинально потянул за рычаги управления. Корабль покачнулся; подпорки запели, перекрывая рев пропеллеров. Может, сейчас что-то отвалится? Один маленький щелчок – и забвение!
Позади раздался второй грохот, на этот раз не такой громкий. Красные блики озарили небо. Не долетит ли что-нибудь из этих обломков до самолета, не собьет ли его? Что-то пронеслось мимо его головы. Осколок мины мог попасть в один из двигателей… расколоть пропеллер…
Куски кирпича, камня и раствора проносились мимо них, ударялись о корпус самолета, бились о его крылья и падали в пустоту под ними. Позади них красные блики угасали, превращаясь в угрюмое, мрачное сияние. Это был конец Бленнерхофа.
Линдли отклонился вправо, и они свернули к дороге, ведущей к озеру. Они двинулись вдоль нее, как вдоль узкой серой ленты, освещенной лунным светом. Озеро осталось позади. Если что-то пойдет не так, они будут слишком