Петергоф
Наступило долгожданное лето, нестроевые собирали фурштатские повозки, набивая их имуществом полка. Больных оставили в городском лазарете. Ранний отбой сменился ранним подъёмом. горнист заиграл сбор, и солдаты, одевшись, получали оружие у каптенармусов, и поэскадронно шли в конюшне полка. На плацу стоял полковой оркетр, но не играли музыку, не желая потревожить обывателей.
Прославленное знамя держал гордый эстандарт-юнкер. Полотнище красного цвета с белым крестом, колыхалось на ветру, а рядом стоял командир полка со свитой. Юнкера построились вне строя эскадронных шеренг, но в третьем дивизионе полка. Время было шесть часов утра по традиции, и лучшие всадники империи начали выезжать через ворота. По три в ряд кирасиры заняли всю Захарьевскую улицу, за ними встали и друзья-соперники конногвардейцы. К Бреверну подъезжали командиры эскадронов, докладывая о готовности. Наконец, и сам де ла Гарди рапортовал командиру бригады, прежнему командиру Кавалергардов, генерал -майору Безобразову Сергею Дмитриевичу.
Наконец, по сигналу командира, ровно в пять часов, кавалергарды двинулись по улице. За полком, провожая друзей и близких, следовали кареты и экипажи петербургских дам. Прекраснейшие тысячные кони, многотысячные кареты, фаэтоны, прелестнейшие девушки из лучших семей Санкт- Петербурга ехали вслед гардейской кирасирской бригаде. За двумя полками выстроился своеобразный эскорт, но он держался на некотором отдалении.
Мишель тоже смотрел с улыбкой на такое почётное сопровождение, хотя и с непривычки было ещё неудобно носить медную каску с прикрепленным на ней орлом. Кирасы у него ещё не было, а Яким на бричке следовал с обозом. У каждого офицера был с собой и небольшой экипаж для вещей, да и к нему была привязана личная лошадь. В походе, безусловно, следовали на строевой. Его Порох был в отличной форме, бодр и весел, на нем был также навьючен чемодан и ольстры, но и те и другие были пусты. За городской чертой, уже около восьми часов, грянул полковой оркестр. Залепский всё тянул голову, пытаясь увидеть и кареты императорской семьи.
– Мишель, что хочешь увидеть?– спросил весёлый Никита, – неужели что то потерял? Или кого-то?
– Да не понятно…
– Императорский кортеж? – догадался Репнин, – нет, они уже в Петергофе, их сопровождает Конвой его Императорского Величества, Казаки.
– Понятно, – протянул Залепский.
– И Ксения наверное уже там… Отличные места. Ты взял свою камеру для даггеротипов?
– Да, конечно. И два ружья, револьверы, и так, по мелочам.
– Насчёт охоты не уверен…
Через три с половиной часа полк достиг села Ульянка, легендарного Шереметьевского дома.
– Что здесь? – не понимая, спросил Мишель Никиту.
– Традиции, великая вещь… Командир уже послал письмо с вестовыми графу, о том, что прибудет полк на постой. Шереметев, как радушный хозяин, уже выставил угощение для солдат и офицеров.
– Граф человек богатый… – задумчиво согласился Залепский.
– Всё