– Ну, кто спросит? Это ведь было интервью? Кто-то спрашивает, а я отвечаю?!
Данте, вижу как он не будет с ней иметь дело, и открываю рот вопросом:
– Попробую не повторяться, поэтому спрошу: в чем твое наказание, кроме того, что уже упомянуто о некой свертываемости крови и рабском поте?
– Ты, наверное, пропустил, что я намекнула за клетку, в которой заперта. Мало того, что она сделана из ржавого железа, но она также не соответствует тому, что у меня более двух рук. Мне так тесно до удушья. У меня клаустрофобия в экстремальных масштабах. Я едва поворачиваюсь внутрь, не говоря уже о том, что у меня нет никаких шансов вытянуться в полный рост, чтобы поспать в нормальном положении. Я дремлю, свернувшись в мяч, как черепаха. А эти садисты танцуют под мою любимую музыку, издеваясь над моей ранимой душой.
– Кто эти садисты – мое любопытство не сдерживается, как это часто бывает со мной?
– Как кто? Ты хоть что-нибудь знаешь или мне нужно открывать здесь камерную школу?
– Ресторанная школа, – поправляет ее Данте, который, как делает себя слушателем, находит возможность пошутить типично по флорентийскому.
Затем он обращается ко мне нравоучительно:
– Она выходит замуж за Шиву, точнее, она темная сторона его жены Парвати. Как Луна имеет темную сторону, так Парвати оказывается с темной половиной. И именно эта половина однажды убила своего мужа. И не только умерщвляет, но и танцует на трупе мертвого бога. Я не ошибаюсь – смотрит Алигьери на нашу синегожую собеседницу?
– Ты ошибаешься, и только как ты ошибаешься, если знаешь?! Какая я половина, поэт несчастный? Я Калли – богиня мести, ярости и смерти. Смерти не будет половиной, ясно вам обоим или я должна повторять? Читали Википедии, и им кажется, что тут много знают.
Кали яростно схватила свою чашку-кувшин, и в бессе ее удалось откусить кусок стекла, пока пила. Она порезает рот, и из раны течет тонкая струя крови. Очень тонкая струя голубой жидкости. Я, конечно в очередном шоке. Надеюсь чтопривыкну!
– Ты как раз привыкнешь и твое путешествие закончится, – злобно прокомментировал обер, который принес нам новые коньяки.
Не считаю нужным отвечать, но задаюсь вопросом, все ли здесь читают мои мысли или только уполномоченные для этого персонажи?!
– Спокойно, – воскликнул мой гид, – не все умеют эти хватки. Та, у которую ты берешь интервью, например, не может собрать свои мысли адекватно, чтобы читала у других.
– Кто не может? Ты скажешь мне, что я властвовала над полмира? Я, а не эта муха Правати. Если у нее плохая половина, то это не я. У меня есть своя плохая и хорошая половина. У всех они есть. Вы считаете себя только хорошими? Если кто-то решит сделать его жестким, я буду смеяться отсюда до двери Рая. Я была наполовину?! Глядя на меня среди вас, я выгляжу