И если бы не побег Оливера Бинга, Гертруда отбывала бы наказание за разбитое накануне окно. Произошло это во время футбольного матча. Случайно: Оливер задирал Гертруду, и она решила его проучить – забить гол. Но забила в окно поварихи миссис Пингвы Перей.
Сейчас о наказаниях забыли. Главное – Оливер Бинг.
Чарли и Гертруда прошли по широкому коридору. Они направлялись в Большой Зал, где каждое утро воспитанников монастыря ждала коричневая каша от миссис Пингвы Перей. Внешне каша – перетёртая моль. На вкус – дважды перетёртая моль.
Рядом бежал пёс Дьякон (он никогда не попадался на глаза настоятелям). За ним прыгали два ворона.
По коридору пролетел разъярённый старик в чёрной рясе – мистер Агнус «Гнусный» Гробб – главный в монастыре. Он проклинал всё, на чём свет стоит и лежит.
– Гробба будто подменили, – произнесла Гертруда, когда они с Чарли оказались у лестницы. – Я его таким никогда не видела! Носится по монастырю, бросается на всех, разбил любимую тарелку настоятельницы.
Мистер Гробб был единственным, кто хорошо относился к Оливеру Бингу. Называл его поведение (издевательства над младшими) «переходным периодом». Верил: это скоро пройдёт. Не проходило.
Чарли и Гертруда, а также Дьякон с двумя воронами спустились по каменным ступенькам на первый этаж. В Большом Зале уже собрались воспитанники монастыря. В их тарелках коричневая каша приказала долго жить. Чарли и Гертруда не остановились. Они прошли вдоль длинных столов, обсуждая привычку Чарли разговаривать с самим собой:
– Я потеряла нить, Чуки-чу. Слишком много новостей для одного утра. Просто не разрешай Руперту и его друзьям выходить, пока на тебя смотрят другие. Омлет или яичницу?
– Омлет. И в сотый раз повторяю: Руперт существует!
Они зашли на кухню миссис Пингвы Перей, где из старого радиоприёмника играла музыка. Повариха всегда оставляла дверь незапертой, пока разносила завтрак настоятелям. За эти двадцать минут Чарли и Гертруда успевали поесть нормально. Иногда даже мыли за собой посуду.
– Чай? Кофе? – Чарли налил кипяток в две чашки, насыпал в них сахар. Но размешал его только в чашке сестры. Одна из «особенностей» Чарли – он никогда не размешивал сахар в своём чае.
– Кофе, – решила-таки Гертруда и, поправив длинные рукава, принялась готовить завтрак. С Дьяконом и воронами она поделилась сосисками. – Чуки-чу, не разрешай Руперту сегодня выходить. Хорошо?
Чарли в монастыре называли «странным» – за то, что разговаривал сам с собой. А Гертруду немного побаивались – хотя она и прятала необычности под повязками. Никто не мог объяснить, почему она такая. Попечители монастыря запрещали спрашивать – каждая попытка пресекалась. Единственное, о чём Гертруда знала: это у неё с самого рождения.
«Рукава поправь. Никто не должен видеть этой грязи, – часто рычала на Гертруду миссис