Иошихиро лишь разочаровано смотрел в пол перед собой, он не был готов перечить матери.
– А что будет с ней, если наш клан не согласиться? – неожиданно серьезно произнес Акио, глядя в глаза Макото.
– Матушка отвезет меня в первый публичный дом, говорит там меня ждет успех, – язвительно улыбаясь и глядя на женщину рядом с собой произнесла Мира.
Взгляды клана Маруяма застыли, Луна почувствовала необъяснимую горечь. Все знали о том, что отношения между женой императора и его дочерью от второй жены, были не самыми лучшими, но, чтобы вот так, сразу после смерти отца угрожать 16 летней девушке, не оставляя ей выбора.
– В конце концов и правда, сын то у нас не один, – неожиданно подключился к разговору Мудзан, посмотрев на Акио.
Луна же и не взглянула в их сторону.
– Ну что, Акио, выходит выбор сейчас за тобой, – сказал Мудзан, наполняя свою чашу вином.
Акио еще раз взглянул не девушку. Его удивляло, что в такой ситуации, находясь сейчас буквально на «осмотре» всем семейством, Мира и не старалась выглядеть хорошо, в ней не было кротости и невинности, ее глаза блестели чистой надменностью и хладнокровием, словно ее веселила вся эта ситуация.
– Ну, почему бы и нет? – произнес он, вновь принявшись за еду.
– Здорово, посмотрим какое из проклятия окажется сильнее, – тихо процедила Луна, из-за чего Акио испуганными глазами посмотрел на нее, даже не моргая.
Мира немного наклонила голову рассматривая согласившегося близнеца:
– Ну почему именно этот, болеющий, то? – едва слышно возмутилась она.
– Выпьем же за будущий союз, – поднял чашу Мудзан и на дожидаясь реакции остальных осушил ее.
– Тогда не будем медлить, давайте закрепим соглашение, и я вынуждена возвращаться во дворец, скоро вернется мой сын, – вставая с места сказала Макото.
Родители скрепили договоренности заклинанием в свитке. Лучшим возрастом для женитьбы у юношей считался год их совершеннолетия, а именно 21 год жизни, поэтому до предполагаемого брака оставалось еще около 3,5 лет.
Сразу после подписания Макото поклонилась семье Маруяма и направилась к выходу. Мира поднялась с места, но не для того, чтобы уважить мачеху. Когда императрица проходила мимо нее, девушка осторожно схватила ее за край рукава и прошептала в след:
– Однажды ты будешь умирать в самых жутких муках, извиваясь и страдая как другие змеи. И будь уверена, причиной этому буду я, – с хладнокровной улыбкой произнесла девушка, отпустив рукав и вытерев руки об подол своего одеяния.
Вежливое семейство предпочло делать вид, что ничего не слышали. Но по спинам близнецов явно пробежал холодок.
Мира вновь заняла свое место, теперь она заметно чувствовала давление, находясь под пристальными взглядами пяти человек.
– Не беспокойся, мои слова были обращены ни к тебе