– Молодец, раскусил, – развеселился он. – Не получилось обвести вокруг пальца. В моём магазине за зелёнку первого уровня дают двадцать три рубля, а второго – тридцать четыре. На три рубля больше, чем в Информационном Бюро, между прочим! Академия компенсирует мне разницу.
Я прищурился и спросил:
– К чему был этот цирк?
– Должен же кто-то учить желторотиков? – с озорством подмигнул мне Иваныч. – Как там молодёжь говорит? Кхоббми у меня такое, вот! А то расслабятся в Академии, размякнут – привыкнут, что всё честно и что их не пытается никто обмануть, а потом… Тьфу! То продадут дорогущий артефакт за бесценок, то купят фальшивку, то ещё что-нибудь… И прибегают плакаться! Так что я иногда устраиваю проверки. Тебе никто об условиях не говорил?
– Нет.
– Тот, кого я надурю, целую неделю работает бесплатно у меня в магазине. Так что готовься полы мыть и артефакты пересчитывать.
– Не дождётесь, – я рассмеялся. – А вот от скидки для постоянного и любимого клиента не отказался бы.
– Ну так то для постоянных и любимых. Сперва заслужи, – Иваныч склонился над сумкой, пересчитал зелёнку, проверил каждую на качество и отложил в сторонку две штучки. – Это выбросить, бракованная. А остальное покупаю. Всё? Монстров ты не догадался принести?
– А надо?
– Ломоносов, части монстров – ценные ингредиенты для зелий, – наставительным тоном произнёс Иваныч.
Я поморщился – надо было хотя бы голову русалки притащить.
– Запомню на будущее, – пообещал я.
Когда я покинул магазинчик “Тысяча и одна вещь”, моё сердце и карманы грели пять с половиной тысяч рублей. Прибавлю к этим деньгам награду от Императора и припрячу всё в качестве неприкосновенного запаса – в конце концов, финансовая подушка безопасности не помешает. Напевая весёлый мотивчик под нос, я шёл по двору Академии и размышлял, чем бы заняться. Мысли об отдыхе я суеверно отогнал – каждый раз, как решу полежать и от души поплевать в потолок, происходит какая-то ерунда.
Внезапно моё внимание привлекло небольшое столпотворение у главного входа. На лестнице стоял Виктор Викторович в чёрном просторном балахоне, которые смотрелся на нём словно огромный мешок. Застёгнут он был на все пуговицы и был таким длинным, что волочился по земле. Для директора, который очень беспокоился о своей внешности, такой наряд был странным. Но заинтересовал меня не он, а студенты, с которыми он разговаривал – Александр Стахович, его фан-клуб в лице четырёх восторженных девушек и незнакомый мне парень с чёрными глазами. Лицо у Стаховича было кислым до невозможности, он настороженно зыркал на черноглазого и что-то возмущённо говорил. Черноглазый злорадно улыбался. Поймав мой взгляд, он показал