– И вот, пред вами первый Шпиль! – торжественно провозгласил Эстебан, указывая на торчащий посреди огромной подземной полости черный столб. Триаллис на потолке этой пещеры цвел буйным цветом, выдавая столько света, воздуха и запаха, что дышать хотелось полной грудью… но не кашляя.
Шпили… сколь много в этом слове для жителя подземного оказалось. Черные колонны из подозрительно знакомого смолянистого материала вырастали снизу – по одной на каждую большую полость. Хотя, сказав это, исследователь подземного мира тут же поправился, дополнив сведения – на одном Шпиле могло быть много «этажей», состоящих из подземных полостей, каждая из которых была достаточно большой, чтобы вместить город. Черные колонны излучали тепло… и эфир в таких количествах, что одежда со всех, кроме Умного Ежа и меня, слетела как по волшебству. Некромант в этом путешествии не шибко старался соответствовать нормам живого человека, вовсю олицетворяя собой поговорку про непотеющих немертвых, ну а у меня была встроенная защита от перепадов температур.
Жизнь в таких теплых местах бурлила разнообразием тесной, но очень активной экосистемы. Везде что-то росло, шевелилось, совокуплялось, ело друг друга, а иногда все одновременно. Из боковых проходов в полость со Шпилем доносились звуки, доказывающие, что влияние черного столба, дарующего жизнь, простирается куда дальше, чем только на основную пещеру. Чтобы избежать внимания местной живности, Митсуруги принялась излучать живительную прохладу, от которой все ползающее, прыгающее и стрекочущее тут же рвануло куда подальше.
Чем дальше мы шли, тем чаще попадались пещеры со Шпилями, что сильно удивляло Эстебана. Ученый рвал и метал, утверждая, что отсутствие цивилизации при такой частоте теплых и обустроенных почти всем необходимым пещер – нонсенс, мол, их давно должны были найти и обжить. Через пару дней нашего продвижения по этим жарким и влажным пещерам, природа дала понять, почему тут никто из разумных не живет. Концентрация эфира в воздухе постепенно возросла на порядок, делая атмосферу непригодной для смертных, но воздушные массы сложной анфилады пещер регулярно приходили в движение, «смывая» куда-то накапливающийся излишек. Эдакое «дыхание» матери-планеты.
От такой перемены погоды остро поплохело Лале, Митсуруги и Акахиро – всех троих пришлось не просто оперативно оттаскивать в боковые проходы, подальше от Шпилей, но еще и натуральным образом замуровывать с помощью испанца в стены, дабы снизить эфирное отравление, чем-то напоминающее радиационное. Пришлось даже подраться с семейством гигантских прыгающих слизней, мирно живших ранее в подвернувшейся нам пещере. Дальше