– Ну, значит, против.
Не хватало еще с женщиной спорить, в самом деле. Паузу, неловко зависшую, походя ликвиднул новознакомец Владимир Георгиевич Мизгирь:
– Это все ромашки – любит, не любит, плюнет – поцелует… А ларчик прост: эпоха молодится. – Налил чуть не с верхом себе, добавил им. – Под очередной занавес, конец века же.
– Да-да, потребность велика в новом, это ж чувствуется…
– Все новое да новое – а когда ж доброе?.. Поговорка, – пояснил Базанов, не обращая уже внимания на взгляды осуждающие; и пальцем ткнул в ближний угол, где на подставках, обтянутых холстом, нечто скульптурное клубилось, переплеталось и схлестывалось. – А где новое, молодость? Зады декаданса столетней давности. Типичная мастурбация, старческая…
– Кто ж возражает, – без сожаленья согласился Мизгирь – и, кажется, тем перебил что-то пытавшуюся сказать девушку. – Это самовыразжевыванье… нет, момент импотенции тут налицо. Творческой. Не у всех, но… Вы хотели что-то, Аля, я не?..
– Нет, ничего, – усмехнулась она; и в этот момент все захлопали в ладоши, закричали, даже заулюлюкали, как на дискотеке, и она в полный уже голос сказала, все усмехаясь: – Мужчин здесь мало, вы правы. Или тряпки, или…
– Или «или»? – спросил Иван: издавна, еще не понимая – отчего, не любил этих, с хвостиком волос сзади под резинку, а таких тут хватало. Для любителей заглядывать под рудимент хвоста. Хотя, может, это и не факт вовсе. Вернее, не всегда факт.
Она пожала снова плечами, пренебрежительно; но глянула пристально, это она умела. Женского, давно не девичьего было много в ней, уверенной, знающей цену себе; и связь эта, некая подчиненность ее Мизгирю только потому и заметна была, наверное, что не сходилась с ее подчеркнутой, прямо-таки кошачьей гордынкой. Да и в любом случае не уважать его было бы, пожалуй, затруднительно. А тот продолжал, свое:
– Бессилье творческое – оно в авангард выталкивает многих… забавно, да? – Чем-то занимала его эта мысль, губами смаковал ее, жмурился. И не нравилась Але, это тоже заметно было. – Доходяга – а в авангарде, марширует. А нахрап какой – пальчики оближешь!..
– Дисциплинированные, с таким-то командиром… А вы при нем – так, Аля?
– Нет, разочарую: при этом зале, – не приняла в обиду она. – Я ж искусствовед, штатный. Мы всех встречаем… вас вот тоже. – И чуть кокетливо, может, улыбнулась, блеснула зубками. – А через месяц здесь другая будет выставка – реалистов, между прочим. Обзорная, как и эта; так что заранее приглашаем. Если напишете – любое, хотя бы и разгромное, – благодарны будем.
– Спасибо, не знаю… Как-то отошел от всего этого. В экономике позорно увяз. В социологии с политикой вместе.
– Они того стоят? – сделала она то ли недоверчивую, то ль разочарованную гримаску.
– Увы, еще как стоят… Причем, в деньгах именно. Если есть что на сберкнижке – снимайте все и покупайте что-нибудь дельное, нужное… пока не поздно. И другим посоветуйте.
– Ну, какая