Вороны кружили. Порой спускались низко, будто дразнясь, норовя мазнуть крылом по конской голове… или, зависнув на мгновение, раззявить клюв, и тогда становился виден тонкий птичий язык, весьма похожий на червя…
– Без этого, как ты выразился, моего жизнь, дорогой братец, сделается вовсе невыносима. – Себастьян погладил бугристую стену. – Потому продолжим… Ты у нас там крадешься… крадешься…
– На цыпочках.
– А то… зловеще позвякивая шпорами.
– Шпоры не взял.
– Упущеньице… ладно, зловеще клацая клыками… и прокрадываешься на конюшню… что там тебя ведет?
– Голод?
– Нет, Лихо, мы выяснили, что за семейным ужином тебя неплохо накормили… знать бы еще, чем именно… но таки не голод.
– Жажда крови.
– Точно! – Себастьян поднял тощий палец. – Неуемная жажда крови, которая затмила твой благородный разум…
– Почему благородный?
– Не придирайся. Просто разум не звучит… Итак, жажда толкает тебя на преступление… Но скажи, Лишек, чего ты в такую-то даль поперся? Чего не выбрал первую же лошадь…
Лихо задумался.
Первая… огромный битюг по кличке Качай, купленный по случаю… не для городского дома он, для поместья, где его силе найдется применение.
– Побоялся, что не справлюсь?
– Допустим… то есть способность думать ты сохранил?
– И волки выбирают себе добычу по силе…
– А вот тут, Лишек, я и поспорить могу… нормальный волк, да, не полезет туда, где ему хвост прищемить могут. Но бешеный… бешеному все равно, кто перед ним. Ладно, допустим, эту коняшку ты решил не трогать… Следующая чем не угодила?
Аккуратная кобыла, взятая на племя…
– Не знаю…
– И я не знаю… и главное, заметь, убил ты не просто коняшку, а думаю, самую неказистую… такую, которой не жаль было… Экие ныне волкодлаки хозяйственные пошли.
– Издеваешься, – констатировал факт Лихо.
Себастьян молча развел руками: мол, он не виноват, природа такая.
– То есть… – Лихо зачерпнул затхлую воду, которая ныне пахла кровью, и сладковатый этот аромат дурманил. Лихо подносил ладони к носу, вдыхал его, позволяя воде спокойно течь сквозь пальцы.
Не пробовал.
Боги ведали, чего ему стоило удержаться… а еще и луна зовет, манит в дорогу… его, Лихо, ждут… там, за краем мира, где небо смыкается с землей. Где неба вовсе нет, оно серое и гладкое, что начищенный до блеска серебряный поднос.
В том краю обещали покой.
Нет нужды прятаться. Таиться.
Притворяться человеком. И всего-то надобно что снять ошейник… по какому праву его вовсе на Лихо нацепили… люди… думают, что имеют право…
…их право – быть добычей.
Прятаться в страхе, заслышав голоса