Он открыл створки, и я вошла вслед за ним. В его жилище было сумрачно. Я подняла голову и увидела, что он деревянными досками нарастил себе потолок. Скио нагнулся куда-то в полутьму и щелкнул выключателем. Помещение осветилось тусклым электрическим светом. Наверное, у меня на лице было написано удивление, потому что он пояснил:
– Я тут приспособился к общему генератору. Ты вообще привыкай, мамочка. Мы тут живем изолированно, но что-то воруем у цивилизации. Уйти отсюда нельзя, а воровать можно. Не стесняйся, располагайся как хочешь.
Я осмотрелась. Помещение было довольно просторным, метров двенадцать, наверное. Я так решила, потому что оно мне напомнило комнату моей сестры в общежитии. Только здесь мебели было мало. Если то, что я видела, вообще можно было так назвать. У левой стены стояло что-то вроде деревянного топчана, укрытого сверху непонятно откуда взявшимся матрацем. Но я вспомнила, за каким занятием застала своего знакомого, когда мы встретились, и перестала удивляться. У стены напротив был сконструирован стол из ящиков, в каких хранят овощи. Над столом было нарисовано окно, которого здесь явно не хватало, со шторами по бокам. Довольно искусно. Я улыбнулась находчивости своего приятеля. У правой стены пристроено несколько ящиков, того же рода, из которых был сделан стол, только здесь в них хранились какие-то книги, журналы с изляпаными обложками и желтыми страницами, такими же желтыми как газеты на полу. На газетах лежали всякие детали и разрозненные части планера. Рядом с крыльями на попа был поставлен ящик, очевидно служивший стулом.
– А ты тут недурно устроился, – заключила я свой осмотр.
– Спасибо за оценку, мамочка, – усмехнулся Скио. – Да ты проходи, не стесняйся. Этот дом твой в такой же степени, что и мой.
От этих слов у меня защемило внутри не то оттого, что мне совсем не хотелось обживаться здесь не то от странной нежности, захлестнувшей мои мысли на мгновенье. Я нерешительно прошла вперед.
– Ты не дрейфь, садись на тахту, – подбодрил меня мой спутник, раскладывая на столе приобретения, сделанные в твоем автомобиле.
– Хорошее название, – от неловкости прокомментировала я, присаживаясь на топчан.
– А ты об этом, – обернулся ко мне Скио и усмехнулся. – Странно, что ты удивляешься. Насколько я помню в жизни тоже все так устроено. Одно существует на самом деле, называется по-другому. Мне отец показывал пленку со своей поездкой в Германию. Так то, что у нас пальто называется, похоже, так и назвать то нельзя.
Я была поражена.
– Когда же ты сюда попал. У нас давно все не так.
Скио взглянул на меня с интересом.
– Два года четыре месяца с погрешностью недели в две.
– Эта твоя погрешность не две недели, а лет десять, пятнадцать должна быть.
– Не может быть, – перебил меня Скио и продолжал