Он сметёт равнодушное окружение. Долой лёд оставленного только что кабинета! Сейчас Великий Человек растопит айсберг так, что содрогнутся стены, спокойно впитывающие годами человеческие страдания и горе. Конечно, врачи не виноваты. Считают, что сделали абсолютно всё – на этом успокоились, развели руками. Теперь черёд необычного медицинского специалиста.
– Уходите отсюда, – сказал он Алине и Тане. – Уходите – и не смейте сюда приходить, пока не позову. И не звоните – не вздумайте меня отвлекать, если хотите, чтоб я помог. Что вы на меня уставились? Вон отсюда, я сказал!
Ему было плевать – обиделись они или нет. Скорее, он их напугал. Но так и надо. Он обращает свой гнев в грозный рык. Так медведица выходит на неравный бой, защищая прячущихся в подлеске детёнышей. Так раненый в ногу партизанский командир отправляет своих бойцов выходить из окружения, собираясь в одиночку дать последний отпор преследующим карателям. И точно так гениальный врач прогоняет от безнадёжного больного малодушных, равнодушных или сдавшихся коллег, чтобы противостоять самой смерти…
Так и звучал его рык в кабинете – пяти минут хватило, чтобы разнести в пух и прах все возражения. Мгновенно организованный консилиум решил, что «в связи с временным улучшением состояния больного Платонова считает возможной его выписку для транспортировки в специализированное медицинское учреждение для экстренной терапии». Костя, со своей стороны, письменно взял на себя обязательство организации такой транспортировки и лечения в США. А кто будет проверять?
Конечно, никуда тащить Володю он не собирался. Просто медики умыли руки и могли вздохнуть с облегчением. А Сверчок тут же поскакал к главному врачу, с ходу оформил щедрое пожертвование больнице. Дальше – ещё один хитроумный ход. Палата, где содержится Платонов, проплачена на месяц вперёд, так? Но, поскольку его выписывают, больница без возражений сдаёт помещение в аренду на тот же срок фонду Фернандо Мартинеса. Поскольку у фонда благотворительные цели. Какие? Скажем, хозяин там лекарства будет хранить для передачи нуждающимся. В том числе, понятно, и самой больнице.
Всё же прошёл почти час. Сколько времени ещё осталось? Запыхавшись, снова заскочил в ординаторскую.
– Не сметь туда никому ходить! – орал уже напоследок Сверчок. – Сейчас там моя территория! К чёрту уборки и обходы! Я буду всё время держать двери палаты на запоре. Если кто попытается туда проникнуть – пусть заранее заказывает себе место на кладбище взамен Платонова! Когда будет что-то нужно – я сам позову!
Он треснул дверью кабинета и помчался к палате. Гнев всё ещё терзал его, но это к лучшему. Ведь чтобы сделать то, что собирался, просто необходимо разозлиться как следует. На всё и на всех. На себя в том числе.
Злость хотя бы подавляла тревогу и страх.