Пять минут назад взятый двойным приступом, припёртый к стенке медик, пробегавший мимо, признался, что ещё ничего не ясно. Да, операция идёт, и никто из дававших клятву Гиппократа не скажет, сколько ещё будет продолжаться. Да, жив, конечно, глупо спрашивать, раз всё ещё такая возня, и сразу две бригады стоят у стола. Никаких гарантий и прекрасных прогнозов, имейте совесть, чего вы хотели при такой травме и потере крови. Ещё повезло, что быстро доставили, а то сердце еле-еле запустили.
Запустили…
Алина вспомнила, как еле оторвалась от стены, а ноги не слушались, не гнулись. Наверно, минута или две прошли, прежде чем они с Таней кинулись к лежащему телу. Представления об экстренной медицинской помощи у обеих были неважные. И кровь… оказывается, она жутко скользкая. Чуть не грохнулись вдвоём, спасибо Тане, вот уж кто умеет всегда удержать равновесие! Толку от них, правда, ноль, потормошили, даже не успели определить, нащупывается ли хоть где-нибудь слабый пульс.
Хорошо, с криками набежали откуда-то здоровые мужчины, оттеснили никчёмных помощниц в сторону. Один, оказалось, был ветеринаром, ещё за ним фельдшер прибежал. Таня даже умудрилась связно рассказать, что раны нанесены шпагой, чему оказывающие помощь удивились, но дело у них пошло. И этот вот, назвавшийся Лёхой, откуда-то объявился, кучу тряпок принёс. Все суетились и делали всё одновременно: прижимали, обвязывали, дули Володьке в окровавленный рот и ритмично давили на грудь.
Ничего ужаснее Алина ещё не видела. Страшными были глаза повелителя-подростка в подземелье дворца. Бешено светились глаза Тани перед прыжком в бездну. Сердце ушло в пятки или дальше при виде целящегося острого жала и смертоносного взгляда усмехающегося пирата. Но ничто не сравнится с остекленевшими зрачками того, кто рядом с первого класса. Такое зрелище несёт шок, разрывающий прежние представления о самом лучшем и самом худшем, что может произойти в жизни.
Дальше Алина плохо помнила, как всё-таки они оказались в больнице. Реанимобиль, видно, забрал их с Таней, да ещё Лёха зачем-то втиснулся. Он бормотал, что вот, хотел помочь парню, а вышло, что сгубил его, и всё такое. Машина мчалась, дико взрёвывая на каждом перекрёстке, но ничто не могло вывести из глубокой прострации.
Сейчас Алина очнулась, поняла, что ещё живёт, что у Тани тоже тёплая рука, а уж нудный попутчик вообще не похож на выходца с того света. Главное же – что ещё живёт прекрасный парень, которого зовут Володька Платонов.
Мужчина с трёхдневной щетиной, в такой же одежде, какую срывали с неподвижного Капитана, глянул на часы и встрепенулся:
– Ох, не могу я больше прохлаждаться тут, работы полно, ещё и без помощника остался! Теперь, ясно, помогут мне всей братвой, раз такое приключилось. Вы, девушки, на меня уж не серчайте,