В тарелках уже маслянисто поблескивали ломтики сельди, щедро присыпанной зеленью, крупно нарезанный хлеб пах домом – не зря, не зря ладили печь. Румяная повариха раздавала пюре и котлеты, награждая кого добрым словом, а кого приговоркой да такой, что бывалоча краснел и Сан-Саныч. С ней стоило дружить – до ближайшего магазина больше десяти километров, а добавка на морозе ой как важна. Поговаривали, что для любимчиков у рыжухи стояла и зеленоватая бутыль с подозрительным содержимым, но Марсель не допытывался. Перед началом строительства он лично предупредил людей – увижу пьяным, уволю. Здесь вам не равнина, не среднерусская, чтоб ее так, возвышенность, ты замерзнешь насмерть, а мне отвечать. И пока что ни единого алкаша начальнику на глаза не попадалось.
Как всегда, перед тем как поужинать, Марсель обошел столовую. С кем-то обменялся приветствием или шуткой, кого-то вполголоса расспросил о делах, извинился за задержку бумажной почты.
Он умел определять настроение коллектива по малейшим нюансам – как рассаживаются, как едят, о чем треплются за столом. Сейчас поводов для беспокойства не предвиделось – строители еще не успели вымотаться и надоесть друг другу до тошноты, день прибывал, радио и сеть работали как часы. Оживленная болтовня, улыбки, легкие споры – так, чтобы поддержать обстановку.
Даже в холодном неоновом свете лица людей сияли теплом. Ну и хорошая еда способствовала благодушию. По настоянию начальника в портативной теплице выращивали петрушку, укроп и мелкие помидоры, к синтезированному мясу прибавили местную рыбу и моченые ягоды. Человек старой закалки, Марсель подал бы и оленину, и медвежатину, однако нынешние комсомольцы отказались бы наотрез.
Чудо-богатыри устроились за своим столиком, рядом со входом, и ужин их не особенно занимал. Оживленный Девятаев что-то рассказывал, жестикулировал, чертил на клеенчатой скатерти схему – не иначе маршрут по каменистой почве планеты, на которую не ступала нога человека. У Доры на лице играла особенная улыбка – та, с которой любая женщина кажется красивее. Ей не сиделось на месте – то поправит пышные черные кудри, то крутнет пуговицу у ворота. Похоже парень ей нравится… Не получилось бы романа со всеми вытекающими последствиями. Не зря наверху настаивали – никаких смешанных экипажей! А вот Кумкагир держался спокойно, говорил мало, его внимательный взгляд был направлен на схему, а не на очаровательную соседку. Все правильно, мальчик!
Завершив неизбежный обход, Марсель наконец вернулся к еде. Котлета уже покрылась пленочкой жира, пюре остыло, но аппетиту это не помешало. В тридцатом году, когда строили СевСиб, со жратвой получалось куда грустнее, по неделям сидели