Любовница ветра. Михаил Сиреневый

целую вечность сидеть на том пляже в ожидании отца, который никогда не вернётся, – Максим спохватился на последнем слове и было пожалел о внезапном приступе нестандартного откровения, который в некоторых моментах мог выставить его в не лучшем свете, но доверительный взгляд Вари сметал любое сомнение.

      – Я тебя понимаю. Только моя жизнь – это бесконечное падение с обрыва.

      – Всё так печально? – с необходимостью уколоть спросил он, поскольку воспринял её слова, – неважно, действительно ли она его понимает, или же только думает так, или хочет таковой казаться, чтобы примазаться к его эксклюзивному опыту, – воспринял как посягательство на то, что делало его уникальным.

      – Видимо, нет – раз я такая не одна, – отвечала она, не обращая внимания на интонацию собеседника и глядя над крышами в сине-серую даль.

      – Теперь твоя очередь. Ты говорила, что сталкивалась с подобным: кого ты теряла?

      – Двух самых близких людей.

      – Родных?

      – Старшего брата. У него было слабое здоровье – умер за несколько недель до своих двадцати четырёх лет.

      – А второй кто?

      – Мой возлюбленный.

      – Что с ним стало?

      – Самоубийство.

      – А что ты… что он с собой сделал, и почему?

      – Он спас мне жизнь.

      – Как?

      За весь расспрос Варвара ни разу не посмотрела на него, так и сейчас, она встала с дощечки и, с расстановкой вышагивая, направилась к краю крыши.

      – Лучше не стоит близко подходить: кто-нибудь может заметить. А если тебе тяжело говорить про это, то я не настаиваю.

      – Ты любил когда-нибудь? – не оборачиваясь и продолжая идти, спросила Варвара.

      – Не совсем понял вопрос, в каком смысле?

      – Слышал такое выражение: «прыжок веры»?

      – Это совершение прыжка с надеждой на то, что ты не разобьёшься. Надеюсь, ты сейчас не собираешься проверять на себе?

      – Правильно, это отказ от рациональности в пользу слепой веры, обречение на погибель с надеждой, граничащей с помешательством, на спасение в последний момент, что равносильно чуду. Человек, способный совершить подобный прыжок, называется «рыцарем веры».

      – Прикольно, и к чему это всё?

      – К тому, что тот, про кого ты спрашиваешь, был рыцарем любви.

      – А это ещё кто?

      – Человек, который совершает «прыжок любви».

      – Что-то вроде Дон Кихота?

      Варвара обернулась к нему и задумалась, приложив два пальца к бледной щёчке.

      – Может быть. Всё работает по вышесказанному принципу, только вместо веры всепоглощающая любовь.

      – На какое же тогда спасение рассчитывает рыцарь любви, совершая подобный прыжок?