Смелое и одновременно бестолковое заявление.
Что этим хотел сказать Валерон, до конца не было ясно. Валерон не очень-то стремился развивать эту тему. Не предоставленные в своё время в займ деньги, или не распитая совместно полученная за работу фирменная бутылка, или же увод бабы из-под носа? Таких моментов за уже порядком долгую дружескую жизнь случалось предостаточно, какой из них Валерон провозгласил апофеозом природной падлючести Андрея, переведя его в ранг трансцедентальных моральных уродов, выяснить не удавалось. То в шутку, а то и в серьёз дружок продолжал вставлять эту милую на его взгляд шпильку в взаимоотношения, мол, не расслабляйся, я держу руку на пульсе. Андрей даже в своё время полез в инфополе, посмотреть определение трансцедентальности. Посмотрел, ни хрена не понял, сплюнул и забил.
Однако ж это был явный перебор. Подлости от Андрея ожидать было бы явным преувеличением, не таким он себя себе представлял. Его кредо, если уж на то пошло, было иным. Скорее, безотказно действовал единый системообразующий жизненный принцип, направленный на сбережение своей нательной рубахи. Эта самая Жизнь научила не примерять чужие терновые венки, не превращать без мольбы и просьбы воду в вино, не вынимать сердца из груди для освещения пути и не бросаться всем телом на амбразуры. Полный джентльменский набор выживальщика современного мегаполиса. С той лишь поправкой, что многое из перечисленного Андрей вполне мог бы вершить без особых для себя проблем. Не хотел.
Просто хрестоматийный случай. Рано оставшись без матери, с трудом дотянувшей его до совершеннолетия и оставившей наедине с миром по причине онкологии, отца вообще не знавший, Андрей сначала заливал потоки нахлынувшего горя одиночества в перерывах между приносившими дебет шабашками. Смерть матери в то время, когда, теоретически, он мог ей хотя бы попытаться помочь, не умолчи она о своей болезни, разделила его жизнь на до и после. Лишь остатки трезвого рассудка, полученное от матери какое-то воспитание и оставленная ею квартира на правом берегу, а также участие Валерона, помимо совместных распитий, в идейном нетрезвом словесном раскурочивании этого мира на кухне под дешёвый коньяк и отечественные сигареты, сохранили Андрею человеческий статус-кво и уберегли от бомжевания. В один момент отрицательный заряд жизненных установок плавно, но очень быстро поменялся на положительный, привнеся новый привкус реальности. Жизнь – уже идёт, другой не будет, и это не репетиция. Очередным хмурым утром Андрей, очнувшись на грязном измочаленном лежбище, окинув осоловелым взглядом горы пустых бутылок, катающихся под ногами