– Я ни в какой Джанкой не поеду, – подала голос Лора. – Чего я там не видала?
– Хочешь здоровье загубить? Знаешь, чем это может кончиться? – спросил папа. – И не дай тебе бог узнать.
– Да ну брось, пап, ничего не будет. Мама обо всем договорится, все будет нормалек.
– Скажи мне, кто он, – наступал папа. – Я с ним поговорю, может, вместе что-нибудь придумаем.
– Ничего я тебе не скажу! И ничего ты не придумаешь, мы с мамой уже все решили.
– А ребенка тебе не жалко? – В папином голосе слышалась глубокая горечь. Усталость. Безнадежность.
– В гробу я его видала, – ответила Лора.
На Веру никто не обращал внимания. Маленьких вообще редко замечают, так уж устроены взрослые. Вера сидела тут же в столовой и ничего не понимала, хотя у нее хватило ума не задавать вопросы вслух.
«Что за ребенок? – недоумевала она. – Откуда он взялся? И опять: наш – не наш. Что это значит?»
Но она понимала – ей казалось, что понимает, – почему мама и Лора не хотят ехать в Джанкой к бабушке и дедушке. Бабушка и дедушка приезжали в гости два года назад, когда Вере было шесть, и они ей совсем не понравились.
Бабушка похожа на маму… Нет, наверное, надо говорить, что это мама похожа на бабушку, но мама молодая и красивая, а бабушка старая и совсем… ну, совсем некрасивая… Но они похожи. Глаза у бабушки недобрые, как у мамы, она все время придирается, ворчит. И дедушка Вере не нравится. Он спрашивает, не угостить ли Веру «березовой кашей», и сам разражается хохотом, хотя ничего тут смешного нет. Папа говорит Вере, что это шутка, но Вере все равно страшно.
Кажется, они хотят остаться здесь, поселиться в Сочи, в папином доме, но папа этого не хочет. Вере смутно помнится какой-то крупный разговор на повышенных тонах… «Можете продать ваш дом в Джанкое и купить домик в Крыму, где-нибудь на побережье… Если денег не хватит, я вам вышлю. Хотите здесь? Пожалуйста, я найду вам дом здесь. Но колхоз устраивать не позволю».
Они уехали. Так и не купили домик на побережье, раз папа предлагает маме и Лоре уехать в Джанкой, где «такая пылища». А спор так ничем и не кончился. В Джанкой никто не поехал, и никакого ребенка в доме не появилось, хотя Вере было очень любопытно: откуда он мог взяться? Но она боялась спросить. Она всего боялась.
После первого аборта, как Вере было доподлинно известно, Лора сделала еще два. И это еще до того, как ей исполнилось пятнадцать. А когда Лоре было восемнадцать и она уже окончила школу, Вера как-то раз невольно подслушала еще один крупный разговор. На этот раз ссорились мама и Лора. Они всегда держались заодно, а тут вдруг мама стала кричать на Лору, да так страшно!
– Дура! Идиотка! Корова яловая! Что ты творишь? На панель захотела?
Лора что-то недовольно проворчала в ответ, Вера не расслышала.
– А замуж