Человечество на пороге глобальной катастрофы. Почему? Что делать?. Виктор Петров

земных знаний, которые будут навязаны ему позже, но есть некое чувственное, душевное «знание», пришедшее с ним из вечности, – на Востоке его называют «врожденным знанием» младенца. Оно не имеет временных и пространственных ограничений, поэтому ребенок «видит» все свое будущее на земле, видит предстоящие ему мучения, невзгоды, те препятствия, которые предстоит преодолевать в отношениях с принципиально отличными от него бездушными, неспособными на истинную любовь людьми. Плачет от того, что предстоит жить вне кровно необходимой ему атмосферы любви. Плачет горько, неостановимо. И, как показывает анализ последующей жизни детей, этот плач более длителен и тяжел у тех, кто будет сохранять в жизни свою творческую независимость, пойдет самостоятельным путем и будет, в итоге, больше подвержен отторжению окружающими.

      Появление на свет новорожденного – это первое отчуждение человека от родного, привычного и, одновременно, появление необходимости принять и усвоить нечто непонятное, чуждое. Подобные переходы, всегда с мучительными переживаниями, будут сопровождать любое движение человека по земному пути, связывая привычное с непривычном, желаемое с необходимом.

      К смерти человек тоже готовится в страданиях. Но вот момент ухода из жизни часто окрашивается в совсем иные эмоциональные тона. Сократ говорил перед смертью о чувстве спокойствия и облегченности, называл смерть «заботливой». Известны последние слова исстрадавшегося Гоголя: «Как легко умирать». Л. Н. Толстой, измученный конфликтами с женой, детьми, церковью, окружающей действительностью, наконец, с самим собой бежит в конце жизни из Ясной Поляны. И через несколько дней, умирая на койке смотрителя железнодорожной станции Астапово, буквально с последним вздохом произносит слова: «Истина. Люблю много. Всех».

      Подобные признания часто слышат работники хосписов. Немало рассказано о переживании состояния легкости, даже блаженства теми, кто побывал в клинической смерти. Создается впечатление, что человек с разными настроениями вступает в наш мир и уходит в мир иной: сюда – как в нечто чуждое ему, с криком отчаяния, стенаниями; туда же – будто сливаясь, наконец, с чем-то абсолютно близким по своей природе, входя как в родительский дом, где его ждут и бесконечно любят.

      Человеческая история с самых ранних времен наполнена стенаниями людей под давлением лишений и тягот жизни. Практически все великие мыслители каждой из исторических эпох излили свою душу по этому поводу. Предельно отчаянные суждения дошли до нас из древнего мира. Одно из высказываний Гераклита гласит: «Жизнь только по имени жизнь, на деле же – смерть». Софокл в «Эдипте из Колонны» пишет: «Величайшее благо – совсем/ Не рождаться, второе – родившись/ Умереть поскорей». У Гомера есть фраза: «Нет нигде и ничего несчастнее человека – изо всех существ, которые дышат и живут на земле».

      Проблема страдающего человека остается актуальной в средние века и в эпоху Возрождения. О горестях и скорбях человеческого бытия много пишут известнейшие мыслители