Койки в ряд, в три этажа. Посередине стол. Один туалет на всех и злые лица.
Местные жители ХАТЫ встретили меня особым взглядом. Визиту быть. Видимо, ночка будет веселой. Спать не придется.
Таких как я, новеньких, называют низший класс. Я уже успела повидать, что да как бывает. Порой надо уметь посылать всех пешим ходом, эротично в одно место. Конечно, не без последствий.
Охранник тюрьмы тыкнул пальцем – вон твое место, располагайся!
Я побрела к нему. Вещей у меня не было, прямо как была, так и забрали. Присела на край кровати и тяжело вздохнула. – Дом, милый дом!
– Чего расселась! – раздался из-за спины грубый голос.
Обернувшись, не смогла понять, кто сидит передо мной. Словно по ошибке кто-то парня подселил в наши апартаменты.
– Тебе говорю, чего глаза разинула! – грубо продолжало говорить ОНО.
– А тебе что? Сижу и сижу! – в соответствующем тоне ответила и я.
– Смотрю, бойкая. Ничего-ничего, и не таких ломали. Сиди, пока есть возможность, – продолжила дерзить жительница ХАТЫ.
Ночью после обхода с криком «Отбой!» началось веселье.
Огромная рука стянула меня с кровати, и я тут же бесцеремонно отхватила ботинком. Вот и первые ласточки!
– Жопой на чужую кровать не садятся. Этот урок придется усвоить! – раздался шепот возле меня. Кричать нельзя, хуже будет. Я зашипела от боли и тут же вскочила на ноги.
– Кровать моя! Курица тупорылая!
– Твоя? Докажи. Тут еще вчера Машка спала.
– И где твоя Машка? Отчалила на тот свет?
Потасовка набирала обороты. Уже никто не сдерживал крик.
Я отхватила еще пару кулаков, но уже с другой стороны. Злость наконец-то проснулась, сменив разум.
Кинувшись на самую свирепую всей своей тушкой, а ее немало – килограммов девяносто наберется, повалила ее на пол. Будет знать, вобла сушеная!
Гул поднялся по всей камере. Мы метелили друг друга, уже не видя никого. Охрана поспешила на звук и вскоре нас растянули в разные стороны дубинками. Ну вот и прописка поспела – говоря на местном языке.
Следующие пару дней я просидела в изоляторе. Комнатка два на два, без окон, больше гроб напоминает. В углу отхожее место, воняет неимоверно! Свежего воздуха нет. Словно ты сидишь в пасти дохлого демона. Холодно до чертиков. Только тоненькая линия света из окошка напоминает мне, что мир где-то там.
Вот сижу я такая и думаю: уж не особо и грубо мне та бабенка говорила. Чего не промолчала-то? Стерпела бы. Но характер! Куда его денешь?
Но после этого инцидента в тюрьме я поняла, что нельзя просто мириться с тем, что подкидывает тебе судьба. Я начала бороться за свою жизнь и свои права. Теперь на меня уже смотрели иначе, и даже на чай стали звать. Я научилась защищать себя и свои интересы, и ничто и никто не мог остановить меня. Ну, кроме дубинки. Она, подруга, одна знала, как пыл утихомирить.
Наступил день распределения. Всем раздавали работу. Основной моей работой определили шитье. Я – и шитье! У