– Сегодня к нам прибудут важные гости… – мать, сидевшая в глубине зала, могла бы этого и не говорить. Ее пальцы, старательно сплетающие в паттеран дубовые веточки, сообщали о том, что прибудет старший из рода. Эти маленькие букетики не увянут во время всего торжества, зато каждый гость, подойдя к столу, поймет, где именно ему предстоит сесть. Да и представляться будет удобнее.
Отец Эшлин, Каллен Винодел из семьи Муин, был истинным ши рода Ежевики – «тем, кто благословляет вино и хлеб, дом и сад». Из его рук выходили вещи, наделенные красотой и силой, – светильники, навевающие цветные добрые сны, поющие чаши, ларцы, открывающиеся лишь хозяину, ключи, прилетающие в руку. Он никогда не повышал голос, был мягок с детьми, ласков со зверями и птицами, никогда не ел мяса. А еще на все праздники ши именно он творил вино и умел создать вино радости, вино светлой печали, вино поэзии и вино памяти.
Это светлая ипостась Ежевики. Каллен Винодел воплощал ее в себе. Темная ипостась – дурман, изворотливость, коварство. Каллен радовался, что ни он, ни дети не знали искуса темной стороной, и не верил в мрачное предсказание над маленькой Эшлин. Судьбознатцы ошибаются тоже.
Такие, как Каллен, чаще всего выбирали невесту в семье Куэрт, Яблони, рода Боярышника. Улыбчивые красавицы, славящиеся почти белым золотом волос и здоровой полнотелостью, мастерицы яблочного сидра, умели исцелять больных и раненых и лечить раны самой земли. Или в семье Ур, Вереска, рода Вяза, рождавшей хрупких стремительных танцовщиц, голубоглазых, с бубенцами в иссиня-черных косах, на запястьях и щиколотках, смешливых и отважных хранительниц тайн меда, пчел и пустошей. Но нет. Он полюбил ту, что полюбил. Высокую, строгую и гордую Ройсин, дочь семьи Ньин, Ясеня, из рода Березы, дочь филида – говорителя закона и повелителя гейсов. Филиды ши чаще всего происходили из семьи Ньин.
Ройсин была безупречна. С ее прямой спиной, гладкой прической цвета теплой древесины, запахом розовой воды, которой она умывалась и ополаскивала волосы и которую готовила сама. Она редко смеялась, редко выходила из себя, редко, но тепло и заслуженно хвалила детей, ничего не забывала и считала страх дурной привычкой.
Были ли родители счастливы? Вино отцу удавалось всегда. Паттераны матери – тоже. Они не говорили о счастье. Они творили мир вокруг, и этот мир был красивым, теплым и счастливым.
В составе паттерана нельзя ошибиться – иначе крупное оскорбление придется заглаживать годами. Основа его должна соответствовать положению гостя, оплетка – вежливости принимающей стороны. Можно добавить что-то свое, не от семьи, от себя, но это чуть излишняя искренность – выражение личного отношения.
Дуб и вьюнок – старший в роду,
ты украшаешь собой нашу жизнь.
Лилия и земляника —
мы раскрываем объятия юной невесте.
Белая