Старый маэстро хотел было прислать к обидчику, некоему Леонардо Капоферрато, своих секундантов, но дон Хайме его опередил. Дело решилось самым достойным образом, то есть – со шпагой в руках: произошло все под кронами величавых сосен Лачио, в честном классическом поединке. Капоферрато, чье мастерство наводило на многих фехтовальщиков суеверный ужас, вынужден был признать, что, прав он или не прав относительно мастерства самого мсье Монтеспана, но ученику маэстро, этому самонадеянному сеньору Астарлоа, не составило особого труда всадить острие шпаги ему, доблестному Капоферрато, между ребер, задев легкое и ранив его не смертельно, но довольно серьезно.
Так прошло несколько лет, о которых дон Хайме всегда вспоминал с теплотой и благодарностью. Но зимой 1839 года мсье Монтеспан впервые обнаружил симптомы недомогания, позднее и приведшего к смерти. Он решил вернуться в Париж. Хайме Астар-лоа не захотел бросать своего учителя, и они покинули Италию вместе. Там, в Париже, маэстро посоветовал ученику начать самостоятельный путь и написал ему рекомендательное письмо для вступления в закрытое сообщество учителей фехтования. Выждав некоторое время, дон Хайме, которому к тому времени исполнилось двадцать семь, успешно выдержал экзамен Парижской академии боевых искусств – самого престижного в ту пору заведения – и получил диплом, позволявший беспрепятственно заниматься выбранной профессией. Так он стал одним из самых молодых учителей фехтования в Европе, и, хотя его молодость несколько внушала недоверие знатным клиентам, предпочитавшим обращаться к преподавателям, чей возраст, по их мнению, был гарантией опыта, хорошая репутация и теплые рекомендательные письма мсье Монтеспана позволили дону Хайме вскоре набрать довольно много богатых учеников. В гостиной его висел старинный герб семьи Астарлоа: серебряная наковальня и девиз «На меня!». Он был испанцем, носил звонкую фамилию идальго и имел полное право гордиться своим гербом. Кроме того, шпагой он владел дьявольски ловко. Все это благоприятствовало тому, чтобы новоявленный учитель фехтования стяжал в Париже успех и известность. У него накапливались деньги и опыт. В ту же пору он в поисках совершенства принялся отрабатывать укол, изобретенный им самим. Технику его Хайме Астарлоа ревностно хранил в тайне до того дня, когда настойчивые друзья и ученики упросили маэстро включить прием в число прочих действий, которым он обучал. Это и был тот знаменитый укол «за двести эскудо», вскоре сделавшийся чрезвычайно популярным среди великосветских дуэлянтов, которые щедро платили за обучение, если им требовалось успешно разрешить конфликт с опытным соперником.
Оставаясь в Париже, Хайме Астарлоа поддерживал тесную дружбу со своим бывшим учителем и частенько его навещал. Каждый раз учитель