Родриго на собственном горьком опыте научился держать эмоции в узде, не позволяя им вторгаться в его профессиональную жизнь. Кармелина и ее дети, да даже Эсмеральда, могли бы сейчас закатывать истерики, а он никогда бы не позволил себе вспышек гнева. И не мог больше ни секунды зацикливаться на нежном рте Эсмеральды, пустившись в воспоминания о том, что она умудрялась им вытворять.
– Такой вспыльчивый, Родриго. – Эсмеральда прищелкнула языком, насмешка сочилась из каждого слова, слетавшего с ее губ. – Ты расстроился, потому что я пришла, чтобы испортить твою коронацию? Думаю, никому и в голову не приходило, что я действительно могу взяться за эту работу. Все в порядке, – улыбнулась она, поворачиваясь к Кармелине Самбрано, которая практически вибрировала на своем месте в дальнем конце стола. – Я введу всех в курс дела, как только официально вступлю в должность президента и генерального директора.
С этими словами Эсмеральда подошла к тому самому месту, которое собирался занять Родриго, и села.
– Неужели вы позволите разводить здесь этот цирк!
Крик безудержного возмущения вдовы напомнил Родриго, что в комнате есть и другие люди. Он подошел к Эсмеральде, полный решимости взять этот фарс под контроль. Будто все это касалось только их, будто и не было тысяч рабочих, средства к существованию которых зависели от людей, собравшихся здесь. Он понятия не имел, какую игру затеяла Эсмеральда, но не собирался мириться.
– Эсмеральда, какого черта ты делаешь?!
На мгновение с нее сползла маска. И в это мгновение Родриго понял, что его тон удивил Эсмеральду. И в это мгновение он заколебался, охваченный желанием успокоить ее. Однако взял себя в руки.
– Ты должна понимать, что это неуместно, – выдавил он, пытаясь сохранять ровный тон, – существуют определенные временные рамки, определенные процедуры. Ты не понимаешь.
– Нет, – Эсмеральда резко вскочила со стула, – я все прекрасно понимаю. Завещание в силе еще целых, – она посмотрела на часы, – тридцать две минуты.
Она стояла так близко, что он заметил крошечную капельку пота, собравшуюся между ее грудей, и возненавидел себя за пульсацию вожделения, пронзившую его.
– Я вступаю в должность президента и генерального директора «Самбрано», и, если это повлияет на ваши или чьи-либо еще планы, – это Эсмеральда адресовала своим сводным брату и сестре, которые сидели разинув рот, – это ваша проблема, не моя. Итак, на каком пункте повестки дня мы остановились?
С этими словами она безмятежно села, а Родриго так и остался стоять.
Высокомерие Эсмеральды по идее должно было вывести его из себя. Но, черт возьми, вместо этого забыть все на свете его едва не заставила волна необузданной страсти. Даже руки чесались, так хотелось прикоснуться к ней, завладеть ее ртом, понять, по-прежнему