Мне было до оторопи страшно, но я постучал в двери.
Открыла женщина-дежурная. Она вызвала скорую помощь и пошла со мной к нам домой.
Маму увезли в больницу, наложили много швов. Туда же подъехала милиция, но… дело никто открывать не собирался. Побои и увечья? Написали, что пострадавшая сама упала и ударилась. Свидетелей нет, маленькие дети не в счёт. Всё. Закрыли тему и дело.
После этого происшествия мама уже не могла не то что зарабатывать, а просто работать, делать элементарное: здоровье пошатнулось серьёзно. Накопленные деньги заканчивались.
Родственники, в доме которых мы продолжали жить, решили, что инцидент с избиением мамы, который неофициально, но всё равно стал достоянием общественности, бросил тень на репутацию всей семьи. Они сочли это оскорблением. Для себя.
И они поступили особо жестоко.
Нет, они не выгнали нас на улицу. Как же, всё-таки «семья»… Но. Нас, в буквальном смысле, заколотили троих в крохотной пристройке большого частного коттеджа. Нам запретили вход в сам дом, у нас не было доступа на кухню и в баню. В какой-то момент «родственники» перекрыли нам даже воду и часто выключали отопление.
Комната в 15 квадратных метров без удобств и особой мебели стала моим пристанищем и тюрьмой на следующие три года. Три года ада на земле.
И я думал изо дня в день: ПОЧЕМУ всё так НЕСПРАВЕДЛИВО?!!
Сотни, тысячи, миллион раз этот вопрос терзал мой детский ум. Терзал и не давал ответа.
Мне было семь. И мне пришлось стать главой семьи. Начинать заботиться о маме, сестре и о себе. Именно в такой последовательности.
Были времена, когда мы не ели по два-три дня, и никто не обращал на это никакого внимания. Соседские мальчишки до сих пор вспоминают, как прощупывали мой позвоночник через живот. Удачей становилась возможность поесть на незнакомых поминках, собрать милостыню около мечетей и на церковной паперти. Да что там, мы даже подбирали еду с кладбищ после Родительских и других крупных праздников…
Спорим, такого вы точно никогда не испытывали?
Это были очень жёсткие времена. Я спал на холодном полу, не доедал, терпел издевательства на улице – защиты у нас не было. До меня и моей семьи никому не было дела.
Я начал искать работу, любую. Первые свои деньги я не забуду никогда – настолько тяжело они дались. Я выпрямлял кривые гвозди.
Мы жили в частном секторе, свои дома у всех, гвозди были нужны. Но прямить их – это трудоёмко, и взрослым было жаль тратить время и силы. Я помню, как целый день, до пяти утра следующего дня, выпрямлял ведро гвоздей. У меня так сильно болели пальцы, что каждый мой гвоздь, в прямом смысле, был выправлен через слёзы. Но на следующий день я смог купить на полученные деньги два батона. Тогда я понял, что уже могу зарабатывать.
У нас была соседка, она торговала на рынке. Я подошёл к ней и попросил работу. Помогла.
Я устроился на рынок и начал помогать таскать коробки. В основном, эту работу выполняли местные пьяницы, и, как правило, с утра их было не найти.